Охота на Лань. История одной одержимости

Нечто новое рождалось у него на глазах: Джованна, стоило обнять ее, становилась мягче, разговорчивее, счастливее. Марко старался проводить с ней как можно больше времени, потому что знал, что в его отсутствие она все еще прячется в панцирь ледяного равнодушия. Но это случалось все реже. Все менялось под ее воздействием: открывались темные шторы, дом наполнился светом, а вскоре и цветами. Марко знал, что в ее душе навсегда останется уродливый шрам от перенесенных страданий, но обещал себе, что впредь жена будет получать от жизни только хорошее.

Он никогда не спрашивал о Пико делла Мирандола, но однажды она разбудила его ночью тем, что лягалась, крутилась и мычала.

Он разбудил ее, Джованна прижалась к нему и долго учащенно дышала.

– Тебе снился Валентин?

– Нет. Он.

И все. Марко даже представить боялся, сколько таких тихих кошмарных снов она перенесла. Утром она и не вспомнила об этом.

А вот по Валентину она плакала довольно часто. Тоска накатывала, Джованна захлебывалась в ней, как в морской волне. Но теперь не запиралась в спальне, а прижималась к Марко, и он откладывал все, чтобы крепко ее обнять.

И удивлялся, что именно он разбудил ее от летаргии, в которой она пребывала. Радовался каждому ее движению ему навстречу. Джованна помогала еще лучше, училась с большим желанием, смеялась так заразительно, что он тут же начинал целовать ее, и это заканчивалось свиданием в спальне. Они занимались любовью постоянно, и страсть, с которой она отдавалась ему, приводила его в восторг. Порой ему вдруг становилось больно при мысли о ней, и он не мог понять, от чего страдает: от сочувствия к ее горю или от страха, что эта их близость может в любой момент прерваться.

И вот она снова шла к нему со слезами на щеках. Марко отложил свою рукопись и отодвинулся от стола. Джованна привычным уже движением скользнула к нему на колени и спрятала лицо на его плече.

– У меня снова кровотечение, – сказала она задушенно и заплакала.

– Родная, мы только три месяца, как любим друг друга, куда ты торопишься? – он мягко погладил ее по спине.

– Но я хочу… разве не этого ждут мужья?

– Дети сами решают, когда прийти, любимая. А ты расстраиваешься и подрываешь свое здоровье. Послушай меня, я женился на тебе не ради продолжения рода. Я влюбился в тебя. И готов был на все, чтобы спасти. Милая, не расстраивайся. Иногда женщины беременеют только через год, а то и больше. Этот день придет.

– А если я бесплодна? – в ужасе спросила Джованна.

Марко ласково отстранил ее от себя, поцеловал в соленые губы.

– Я тебя люблю. Люблю и принадлежу тебе всем телом и душой. И если у нас не будет детей, то даже тогда у меня будешь ты, а у тебя – я. Но они будут, дети придут к нам.

Она слабо улыбнулась.

– Что ты делаешь? – она с любопытством повернулась к его столу, на котором стояли две банки. Одна была закрытой, другая открытой.

– Это же… – на лице Джованны появилось отвращение.

– Два куска мяса, правда, уже довольно протухших. Я обычно храню их в другом месте, а сейчас вытащил зарисовать. Смотри: там, где банка закрыта, мясо просто потемнело и протухло. А в открытой банке…

– Личинки и черви… Марко… А если они выползут?

– Я ее скоро уберу. Суть этого эксперимента вот в чем. До сих пор считалось, что личинки уже содержатся в мясе и плоти. Но, закрыв банку, я доказал, что без доступа воздуха и мух личинки сами по себе не появляются. Дорисую и выброшу, не волнуйся.

– А что с делом об отравлении? – спросила Джованна.

Марко помрачнел.

– Нужны доказательства для столь серьезного обвинения. И мне нужно отыскать их, но в доме доступ в комнату герцогини мне закрыт, а я уверен, что яд у нее хранится именно там. То же самое с комнатами других жен.

– Герцогиня ведь давно зовет нас на праздник? – спросила Джованна. – Дай согласие, а я постараюсь добыть для тебя яд. Обыщу ее комнату во время праздника.

– Я не могу рисковать тобой.

– Ты не рискуешь, – она поцеловала его в губы. – Я справлюсь, вот увидишь. А если меня застанут, всегда смогу найти оправдание.

Он крепко схватил ее за бедра, прижал к себе крепче, а потом, не выдержав, подхватил на руки.

– Знаешь, мы еще поговорим об этом, но позже.

И понес ее в спальню.

Пико склонился над трактатом. Возможно, получится доработать последние пять тезисов, ведь он писал их в очередной горячке, пока мысленно снова сжимал в объятьях Джованну. Ему просто необходимо заполучить ее частичку, пусть осквернена будет могила, разложившийся уже труп… Но волосы ее наверняка все еще поблескивают медью…

В ярости он смахнул листы со стола и подошел к окну.

В отражении стекла горела свеча, и на мгновение ему почудилось, он видит призрак Джованны за своей спиной. Он повернулся: никого. Пико уткнулся лбом в холодное стекло и закрыл глаза, вспоминая те минуты, когда она была так близко… а потом, как посылал Козимо в поездку.