Охота на лесную нимфу

Он ушел, а Женька осталась, слишком счастливая даже для того, чтобы задуматься, куда он отправился. Эти счастливые минуты, знала она, останутся с ней навсегда, сколько бы еще ни довелось ей прожить. Драгоценные алмазы в серой оправе будничной жизни.

Влад не появлялся довольно долго. Где-то часы пробили один раз, заставив Женьку в очередной раз вспомнить о том, что эта ночь отведена ей не только для счастья, и ощутить себя Золушкой на балу, знающей, что вскоре истечет отведенный ей срок.

— Сколько сейчас времени? — были ее первые слова, обращенные к Владу после того, как он вернулся, поскольку часы с равным успехом могли отбить как час ночи, так и половину какого-то другого часа.

— Начало второго, — ответил он, опуская перед ней прямо на кровать что-то вроде переносного столика под крышкой. — Успеешь еще. А то оставалась бы со мной до утра?

— Не могу, — упрямо покачала головой она. — И потом, я волнуюсь не только из-за работы, но и из-за собак. Где гарантия, что кому-нибудь из особняка не взбредет в голову вломиться ко мне в дом, пока я здесь, с тобой? Ведь ваша братия чего только порой не выдумает, упиваясь своей вседозволенностью в уверенности, что сможет потом от всего откупиться.

— А что, уже бывало такое? — спросил он, невольно нахмурившись.

— Было однажды, — кивнула Женька. — Какой-то искатель приключений выломал мне дверь. Тогда, по счастью, для того, чтобы остановить его, мне оказалось достаточным показаться в прихожей с топором в руках. Но кто знает, как все может сложиться в следующий раз?

— Да уж, — вздохнул он, потом сказал: — Ладно, если бы да кабы, но не все в этом мире сволочи, даже когда упьются. К четырем часам я отвезу тебя, как мы и договаривались. А пока составь-ка мне компанию.

Он снял со столика крышку, под которой оказались ломти сырокопченой колбасы, сыра и какой-то неизвестной Женьке рыбы, и куски разнообразного жареного мяса, и фаршированные кальмары с черной икрой.

— Влад… — начала было Женька, но он не дал ей договорить, пригрозив:

— Будешь отказываться, силой впихну. Хватит с меня этих твоих диких повадок. А ты меня знаешь.

Да, Женька знала его, поэтому, не дожидаясь, пока он выполнит свою угрозу, сама взяла кусок мяса.

— Молодец, — похвалил он. — А теперь — за работу. И не думай, что ты от меня отделаешься этим несчастным кусочком. Нечего изображать из себя бесплотное существо, питающееся святым духом. Я-то все равно знаю, что это не так и что ты сейчас хочешь есть.

Подавая ей пример, он сам с аппетитом принялся за еду. Поглядывая на него, Женька по-хорошему завидовала его раскованности. Она, как ни пыталась, не могла держаться так же свободно и естественно, как он.

— Так, — вздохнул он, тоже успевая наблюдать за ней. — Устал я смотреть, как ты сидишь с таким видом, словно только и ждешь удара по затылку. Будем проводить сеанс химиотерапии.

Поднявшись, он открыл бар и, не спрашивая, налил ей что-то густое, кремового цвета. Потом, плеснув и себе на дно стакана виски, вернулся, протягивая Женьке ее стакан.

— Что это? — с опаской спросила она.

— То, что в тебя вольют, если откажешься пить, — ответил он в своей обычной манере. — Не бойся, делая выбор, я помнил о том, что для тебя и кефир — это алкогольный напиток. Но что же делать, если без ста грамм от тебя храбрости так и не дождешься? Давай за нас!

Коснувшись ее стакана своим, Влад одним глотком осушил его до дна и выжидающе уставился на Женьку. Она пригубила странную жидкость. Та оказалась очень вкусной, но, несомненно, весьма крепкой.

— Ну что ж, — вздохнул он, так и не дождавшись, когда она отважится на продолжение. — Приступаем к насильственному развращению невинной души.

Женька и ахнуть не успела, как он обхватил ее за плечи, а другой рукой поднес к ее губам отобранный у нее стакан:

— За маму. За папу. За бабушку, детка. Вот умница. А теперь за дедушку.

Женька вынуждена была глотать, чтобы не облиться. После того как стакан опустел, к ее губам приблизился рулет из кальмара:

— А теперь за мышку с репкой. И за Жучку с внучкой. Теперь за Али-Бабу, — последовали колбаса и рыба, просто растаявшая на языке, — и за сорок его разбойников.

— Да не могу я сразу за сорок, отстань! — неожиданно для самой себя рассмеялась Женька, раскусывая приставшую к губам икринку. Все вдруг стало просто и легко, и спальня вдруг словно наполнилась розовым светом.

— Смеешься, — с довольной улыбкой отметил Влад. — Где бы это записать? Ты смеешься, второй раз за сегодняшний день. Ну что ж, посмотрим, на что ты еще можешь быть способна.

Как выяснилось, способной Женька могла быть очень даже на многое. Сама в это не веря, она не только оказалась в состоянии ужинать с другим человеком, но еще и отпускать при этом какие-то свои замечания, смеяться и шутить. Потом, когда с ужином было покончено, Влад учил ее эротическим играм. А потом она отвечала ему по мере своих возможностей, когда он уже не в состоянии был ограничиться только этим.