Охота в атомном аду

С трудом опережая плывущую над улицами погребальную пыль, мы нырнули в знакомый переулок. В этот момент с западного берега по крайним домам на набережной ещё несколько раз, с визгом и грохотом, ударили танковые пушки, в очередной раз разнообразив картину мира широким разлётом обломков камня и кирпича.

Но мы уже сидели в джипе, забросив в него пулемёт и гранатомёты.

А через минуту уже отъезжали, давя хрустевшие под колёсами мелкие обломки (не дай бог, в такой момент ещё и шину проколоть!), и, вновь петляя по переулкам, слушали непрекращающуюся какофонию усиливающейся канонады позади себя.

Ну, теперь-то, уязвлённые в лучших чувствах, подчинённые этого самого подполковника Хайдебоунза явно не успокоятся, пока не сровняют с землёй или не подожгут на хрен все расположенные перед ними дома на восточном берегу Саара…

Неожиданно мы остановились как вкопанные.

– Что такое? – спросил я. В носу засвербило от скопившейся пыли, и я чихнул.

Напарница, ничего не ответив и не глуша двигатель, полезла назад, к рации.

– Джин-2, я – Виски-5, – снова раздался в эфире голос мёртвого капрала Хармфула. Далее, высморкавшись на мостовую и ополоснув физиономию водой из фляжки, я перетащил автомат со спины на плечо и, сменив танкошлем на пилотку (было ощущение, что я чутка оглох), услышал, как сей капрал сообщает (не иначе как с того света) своему непосредственному начальству, что они якобы «окружены в каком-то доме, вокруг много русских, патроны закончились, батарея у рации садится, пришлите помощь», ну и далее в том же духе.

Выдав всё это, Кэтрин резко выключила рацию и перепрыгнула обратно за руль.

– Ну что, мои поздравления и благодарность от командования за находчивость, – сказал я, когда мы тронулись. – Мозги ты им, допустим, засрала удачно, но что это даст?

– Перестанут обстреливать что попало и, прежде чем продвигаться, пошлют разведку. Раз кто-то из своих оказался жив. Возможно, обследуют место недавнего боя, найдут труп этого Хармфула, которого мы оставили на улице. Поскольку у него связаны руки, поймут, что его перед смертью допрашивали. Начнут искать тех, кто его допрашивал. То есть на какое-то время точно застрянут в городе…

Сказав это, она притормозила, схватила РПД и, держа пулемёт на весу, расстреляла последние оставшиеся в нём патроны по окнам и фасадам близлежащих домов. Ну, явно для подкрепления конкретным пулемётным шумом бредового сообщения покойного капрала.

– А если они это радиодонесение просто тупо проигнорируют? – спросил я, когда джип вновь тронулся.

– И это тоже вариант, но, по элементарной логике, не должны. Обычно у страха глаза велики. Настраиваясь на их волну, я успела услышать обрывок сообщения кого-то из американских офицеров о противнике, якобы занявшем оборону на восточном берегу Саара у моста Вильгельм-Хейнрих-брюке. Офицер докладывал заметно дрожащим голосом и был близок к панике. А нам пока есть смысл вернуться. Хотя бы для пополнения боезапаса. Тем более что в аэропорту недавно сели два крупных турбовинтовых советских самолёта. Видимо, это именно те, кого там ждали…

Как говорится – а слона-то мы и не увидели… Блин, вот почему я про всё узнаю последним? Конечно, хорошо иметь в бионической башке нехилый радар, но надо же и делиться важной информацией с теми, кто подобного апгрейда лишён и вдобавок является твоим непосредственным начальством! Конечно, странно, что я не услышал гула подлетающих самолётов, но с другой стороны, а чего я удивляюсь? До аэропорта явно больше десяти километров, плюс продолжающиеся взрывы на железной дороге и не стихшая до сих пор канонада у моста – много тут услышишь…

– Так чего же ты? – сказал я укоризненно. – Поднажми! С этого надо было начинать! Интересно же!

При этих словах Кэтрин посмотрела на меня как на идиота, но ничего не сказала.

Обратный путь в аэропорт особо много времени не занял. Хотя ехали мы не той дорогой, которой въезжали в город, но в итоге всё равно вывернули на знакомое шоссе.

Потом вдалеке за голыми деревьями стал виден стеклянный аэровокзал Энсхейм. На подъездной дороге только брошенный гражданский транспорт и редкие трупы. Никаких признаков появления американцев и какой-то боевой активности. Хотя, если эти придурочные us.marines послали в сторону аэропорта пешую разведку, так просто её было не засечь. Нас никто не пытался обстреливать или останавливать для проверки личности и документов, хотя мы и не сообщили по радио о своём скором возвращении. Признак расслабонной халтуры или герои-десантники нас всё-таки запомнили? Скорее, напрашивалось второе.

– Ты вблизи от аэропорта какое-нибудь движение американцев и их техники не наблюдаешь? А то не хотелось бы попасть под раздачу в самый неподходящий момент! – спросил я у напарницы. Чисто на всякий случай.

– В радиусе пяти километров вокруг аэропорта – точно нет, – был ответ. – А то, что происходит за пределами этого радиуса, опасений у меня тоже пока не вызывает…

Ну хоть так. То есть, по крайней мере, на дальность эффективной стрельбы из танковых пушек вороги ещё не приблизились. Как говорится, нашим легче…