Охота в атомном аду

А поверх названия населённого пункта на указателе было написано ещё что-то такое, весьма криво и от руки. Я присмотрелся. И не без труда разобрал намалёванные когда-то красной, а теперь рыже-поносного оттенка краской неровные, облупившиеся буквы: «З..р… жен..! Кар. тин!». Ага, вот оно что…

Рядом с указателем в траве были видны остатки того, что когда-то, похоже, было импровизированным шлагбаумом, сооружённым из не оструганного, длинного бревна.

Опустив бинокль и подняв с земли рюкзак, я медленно пошёл туда. Когда подходил, на всякий случай посмотрел на часы. Циферблат был белый, значит, «заражение», о котором предупреждала эта надпись, не было радиационным. Либо, как вариант, всё выдохлось и выветрилось за последующие годы. Время и природа, они, как известно, лечат…

Огляделся вокруг. Ничего. Две оплывшие, заросшие травой ямы относительно правильной формы, которые когда-то могли быть капонирами, где очень давно стояло нечто. По крайней мере, БТР или армейский грузовик сюда точно поместился бы. Чуть в стороне обозначилась большая куча мусора, через которую давно проросла практически скрывшая всё трава. Там можно было видеть дырявое, словно дуршлаг, безнадёжно проржавевшее ведро, ещё более ржавые остатки пустых консервных банок, две старые покрышки, одна вроде от «ГАЗ-69», вторая побольше, явно от грузовика (я предположил, что, наверное, от «ЗИС-151»), снова пара негодных противогазов и более ничего. Искать в земле стреляные гильзы и прочую мелочь в этой ситуации было себе дороже…

С грустью обозрев весь этот пейзаж, я попытался соображать и быть максимально логичным. Ладно, допустим, что посёлок действительно был чем-то заражён. Чем? Радиация отпадает, химия тоже вряд ли. Остаётся какая-то лютая хворь. Чума? Холера? Тиф? Дизентерия?

Хорошо, но для противочумного кордона всё это выглядело как-то хлипковато. При любой эпидемии блокировка должна быть плотной, а тут, в натуре, нет ни забора, ни других, призванных «держать и не пущать» атрибутов. Или, если походить по округе, по периметру посёлка найдутся остатки и других постов? Но проверять это, лично у меня, не было вообще никакого желания…

Опять же, если на въезде в населённый пункт выставляли «санитарный кордон», значит, вся эта грустная история происходила в самом начале, когда ещё была какая-никакая власть, военные и медицина. Интересно, в первый год или позже? Были ли другие посты вокруг посёлка – неизвестно, но почему они никаких ограждений вроде временного забора из колючки на кольях не выставили? Были уверены, что никто никуда не побежит, поскольку бежать некуда? Ладно, допустим, что так оно и было…

Тем не менее этот пост с какими-то машинами в капонирах тут всё-таки размещался. Стало быть, кто-то что-то здесь охранял. От кого-то… Ну, то есть нёс службу. Сидел, пил, ел, спал, писал, какал… Но потом, в один прекрасный (или не очень) момент эти охранники, судя по всему, означенную службу нести перестали и свалили отсюда куда подальше. Вопрос – почему? Правильно – потому что эта самая караульная служба потеряла всякий смысл. А потерять смысл она могла только в том случае, если те, кто был в карантине, исцелились или умерли. Учитывая обстоятельства, вернее всё-таки второе…

Что смерть тут была не от лучевой болезни, я уже, считай, выяснил. Поскольку о каких-либо других угрозах моя хитрая аппаратура не предупреждала, оставалось только сходить и посмотреть, что именно здесь произошло. Самому. Ногами. Вдруг я всё-таки ошибаюсь и жителей посёлка эвакуировали?

Тщательно замаскировав рюкзак и второй ствол недалеко от указателя (перманентное неудобство для того, кто, подобно мне, постоянно действует в одиночку – по чистой случайности можно мгновенно лишиться практически всего, что имеешь), я взял автомат и неспешно двинулся в посёлок.

Подошёл к крайним домам.

Сначала выбрал большой дом с четырьмя окнами в ряд и сунулся в его оставшуюся навечно в открытом положении калитку. Вошёл во двор, ступил на широкое крыльцо и чуть не упал, поскольку трухлявые доски заиграли подо мной, разваливаясь под сапогами. Решив, что сюда я, пожалуй, не пойду (на фиг, рискуя сломать ногу, лезть или пытаться запрыгнуть на метровую высоту по обломкам ступенек?), я осмотрелся. Сквозь затянувшие двор лопухи, а также кусты крыжовника и малины был виден лишившийся входных дверей (или ворот?) сарай, в темноте которого обнаружился стоявший на промятых шинах безнадёжно заржавевший мотоцикл с коляской, по-моему, М-72. Ты гляди, вполне зажиточные люди жили, и всё имущество осталось при них, что довольно странно. Хотя, а на фиг кому-то сдался мотоцикл, если нигде нет ни капли бензина, да ещё и зимой?

Я направился в следующий дом, с относительно целой крышей и следами вспузырившейся и облезшей голубой краски на стенах, выглядевший даже богаче предыдущего – его окна (стёкла уцелели) снаружи украшали рассохшиеся резные наличники. Здесь калитка была закрыта. Я легонько пнул, и она, жалобно скрипнув проржавевшими петлями, отворилась. Во дворе снова была трава, молодая крапива и многолетние заросли малины.