Охотник на вундерваффе

Ну а самый долгий мой «провал» (до нынешнего случая, естественно) случился, когда мне было неполных шестнадцать лет, в самом конце мая 1989 года. Получилась почти что история Красной Шапочки, только без серого волка и дровосеков. Послали меня родители среди недели одного в огород (лето, мне же все равно делать не хрен, я же на каникулах, так почему и не приобщиться к труду?). Для ягод еще был не сезон, просто требовалось полить грядки с клубникой и разной там морковью-петрушкой-свеклой, а также отвезти в огород кое-что довольно тяжелое, а именно – рулон толя, картонную коробку с гвоздями и шурупами и кажется что-то еще, точно уже не помню. Короче, взял рюкзак за плечи, сел в трамвай за пять копеек (а незадолго до этого трамвай стоил и вовсе три копейки – тогда до нашего огорода и заводов трамвай ходил, коммунизм, блин, проскочили и не заметили) и поехал.

Первая половина буднего дня, и в огородах, и в транспорте народу почти не было. Приехал без проблем, разгрузился, полил огород (тогда воду в наши огороды давали через день, а не как сейчас – два раза в неделю на полтора-два часа). Долго задерживаться там я не собирался, умылся и пошел обратно на трамвайную остановку, а тут сюрприз на мою голову – трамваи почему-то не ходят. Говорят, какая-то авария (да, ребята, при советской власти тоже не все было гладко, случались и подобные накладки), то ли обрыв контактной сети, то ли еще чего. Короче, никакой движухи.

Альтернативой для нас тогда была ходившая три раза в день по железнодорожной ветке до нефтеперерабатывающего завода электричка (она тоже уже лет пятнадцать как не ходит, якобы не выгодно, сейчас по тем рельсам только цистерны с нефтепродуктами с завода и на завод вталкивают-выталкивают), и до ее ближайшей платформы от нас было километра полтора (сейчас прямо через ту растрескавшуюся платформу кустарник пророс), это если идти вдоль трамвайных рельсов, или чуть ближе, если топать прямиком через «садовые товарищества».

Ну я, недолго думая, и потопал напрямки по идущей через сады-огороды узкой дороге (своих машин у народа тогда было мало, не то что сейчас, когда все дворы забиты этим штампованным железом – а все жалуются, что плохо живем).

В какой именно момент меня тогда «скрутило», я не понял. Иду себе по слабо намеченным колесным колеям, мимо какого-то зеленого домика с бело-голубыми наличниками и вдруг – бац, нет домика. И следующего нет, и предыдущего, и прочих по другую сторону дороги. И вообще нет никаких садово-огородных построек и плодовых деревьев.

Был только редкий лес из дубов и осин (его жалкие остатки до сих пор растут далеко позади нашего огорода, по сторонам от железной дороги), кусты и высокая трава, в которой наблюдались совершенно невероятные для 1989 года остатки коровьей жизнедеятельности. Да и местность вроде бы та же самая в плане общего рельефа. Вот только не было на ней ни огородов, ни трамвайной линии, ни железной дороги, ни нефтеперерабатывающего завода. А вместо идущей от нашего Кранобельска в сторону Перми довольно широкой автодороги был всего-навсего какой-то дохлый проселок.

Вот тут-то мне стало по-настоящему страшно. Натурально чуть не рехнулся. Попал, блин, незнамо куда, ни жратвы, ни документов и в кармане два рубля денег, преимущественно серебром и медью. И спросить не у кого, поскольку ни мамы, ни папы там не было.

Естественно, я, что называется, потек и заметался. Слава богу, что я никого не встретил и не полез ни к кому с расспросами. Людей вокруг не было, а по дороге всего лишь два раза проезжали машины – это были старые, обшарпанные зеленые грузовики с дощатыми кабинами, «ЗИС-5В» (а точнее, «УРАЛ-ЗИС-5В») Миасского производства, у одного в кузове были неровно напиленные длинные доски, у другого – какие-то бочки. И номера на грузовиках были какие-то странные. Слава богу, у меня хватило ума не показываться на глаза водителям этих машин, выскакивать на дорогу, голосовать и прочее. Подозреваю, что мой внешний вид (заношенные джинсы с заплатами на коленях, рубашка с короткими рукавами и обшарпанные кроссовки кимрского «лжеадидаса») в сочетании с пустым рюкзаком за плечом произвел бы на них довольно странное впечатление.

В общем, прометался я тогда по округе часа четыре (часы у меня были на руке, так что хронометраж того «провала» я для себя себе отмечал) и понял, что местность вокруг вроде бы та и в то же время категорически не та. При этом до меня постепенно дошло, что это, похоже, относительно недавнее прошлое, или конец 1940-х, или начало 1950-х.

Это я понял, поскольку увидел на горизонте, там, где в мое время находился второй, так называемый «Старый» (он же «Имени XX съезда КПСС», сейчас от него мало что осталось, поскольку изрядную часть оборудования еще в 1990-е демонтировали и сдали в утиль) нефтеперерабатывающий завод какую-то обширную стройку. Ну а поскольку первую очередь этого завода пустили не то в конце 1955-го, не то в начале 1956 года, вот и считайте сами, когда это было, раз тогда он еще только строился.