Охотник на вундерваффе

Так вот, как-то июльским вечером стою я во дворе этой самой хозяйской хаты, рядом с летней кухней, и вдруг неожиданно для самого себя вижу на море, не то чтобы у самого берега, но и не у горизонта интересный корабль (в детстве у всех нас глаза острые и видят очень далеко, иногда даже лишнего), серый, явно военный, только какой-то старый. Весь какой-то угловатый, с прямым форштевнем и тремя широкими трубами, на носу и на корме длинные, похожие на палки пушки без щитов, а из труб идет довольно густой дым. Ну и дорога в поле моей видимости в этот момент тоже вдруг изменилась. Она разом утратила асфальтовое покрытие, стала заметно уже, исчезли с обочины фонарные столбы и провода троллейбусной электросети. И ездили по дороге редко-редко странные старинные машины, похожие на рисунки из «Автомузея» в журнале «Техника – молодежи» (я тогда был юноша продвинутый и в те времена обожал подобное чтение), то ли «ГАЗ-А», то ли еще что подобное. Потом проехала арба, запряженная осликом, а потом пару раз по дороге проскакивали очень странные автобусы, почему-то с открытым верхом, на шасси то ли «АМО-Ф-15», то ли «ГАЗ-АА». И в их кузовах на деревянных лавках сидела публика в белых панамах, одетая почти как в виденных мной тогда экранизациях Ильфа и Петрова или Зощенко.

Да и местность вокруг меня изменилась – кусты стали более густыми, дома и кипарисы оказались не на тех местах, что-то исчезло, что-то, наоборот, появилось. Дом позади меня стал каким-то другим. С крыш исчезли телевизионные антенны, да и сами крыши, до этого крытые железом или шифером, стали выглядеть как-то проще. Продолжалось все это «кино» минут двадцать, и я даже не успел толком испугаться.

Потом все неожиданно вернулось в прежнее состояние, и я увидел перед собой встревоженную маму. Оказывается, они с отцом в это время были в доме позади меня и в какой-то момент почему-то перестали видеть меня в окно. Сначала они не поняли, в чем дело, потом решили, что я вышел со двора и утопал дальше, к заросшему кустами склону, где было много интересного для малолетних обормотов вроде меня. Они меня позвали – я не отзывался. Тогда мама рванула меня искать и, едва выйдя во двор, наткнулась на меня на прежнем месте. Я с широко разинутым ртом стоял именно там, где они меня минут за пятнадцать до этого крайний раз видели в окно.

У мамули и папули, естественно, сразу отлегло от сердца. А когда я честно попытался рассказать им про все увиденное и особенно про корабль, они решили, что я накануне на солнце перегрелся или перекупался (все-таки накануне целый день на пляжу пробыли), и пропустили мои откровения мимо ушей.

В общем, на людях я про тот случай больше не вспоминал. Но для себя сделал некие «зарубки на память». И потом, когда стал немного постарше, почитал кое-какие книжки и понял, что я действительно увидел какую-то картинку из конца 1920-х или начала 1930-х годов. Например, то расположение домов в поселке, которое я увидел, могло быть только до 1941 года. Потом, во время войны и после, там много чего изменилось – в книгах (попался мне как-то некий старинный курортный справочник по тем местам). Тот корабль, несомненно, был одним из черноморских эсминцев типа «Новик» (а если точнее, тип «Счастливый» или «Фидониси» николаевской постройки), которые трудно с чем-либо спутать, «Фрунзе», «Дзержинский», «Незаможник», «Железняков» или «Шаумян». Больших, заметных издали, тактических номеров на бортах кораблей тогда еще не рисовали, а рассмотреть довольно мелкое название конкретного эсминца с такого расстояния без бинокля или подзорной трубы было точно нереально.

А автобусы-фаэтоны с откидным брезентовым верхом действительно обслуживали курорты в Крыму и на Черноморском побережье Кавказа, такие машинки встречались в тех краях вплоть до начала 1960-х годов, только те, последние, уже, естественно, были на базе «ГАЗ-51». Так или иначе я все-таки сумел понять, что это было неспроста.

Потом я «проваливался» еще несколько раз, но ненадолго и в пределах родного города. Я там даже не успевал толком сориентироваться. Помню только, один раз провалился на какие-то минуты (дело было перед 1 мая) и успел рассмотреть на нашем непривычно новом и чистом Дворце культуры имени Серго Орджоникидзе портреты членов Политбюро ЦК КПСС какие-то странные, незнакомые, с висящим в середине лысым и мордастым Н. С. Хрущевым… А дело было году в 1984-м, когда генсеком был Константин Устинович Черненко…