Охотник за судьями

Покайся остановился. Они с Балти смотрели друг на друга, неподвижные среди людской суеты. Индеец ухмыльнулся. Балти в приливе ярости бросился на него. Покайся исчез в толпе.

Балти стал проталкиваться за ним. Кулак ударил его в лицо. Балти упал.

Он открыл глаза и поднес руку к носу. Пальцы покрылись кровью. Никто из прохожих не помог ему встать. Новый Амстердам все так же спешил по делам. Добрых самаритян тут не найти. Балти кое-как поднялся на ноги и поплелся в трактир.

Хозяин «Рога изобилия» посмотрел на окровавленного гостя почти без любопытства:

— Драться?

— Упал.

Хозяин кивнул:

— Слишком много пить.

Балти сжимал расквашенный нос. Сгустки крови падали на рубаху. Он усилием воли вызвал четыре крепких английских военных корабля и приказал им сделать уничтожающий залп по «Рогу изобилия». Одновременный из всех бортовых орудий. Встают столбы дыма, ядра, картечь, книппели свистят в воздухе, неся смерть и превращая «наиболее лучшее заведение во всем Новом Амстердаме» в кучку мусора.

Трактирщик, вспомнив вдруг, что этот кровоточащий англичанин — гость самого генерала, дал Балти мокрую тряпку и спросил, не хочет ли тот «еще хьин». Последнее слово прозвучало, как будто он сморкался.

— Еще что?

— Хьин.

Голландец принес глиняную бутыль и вытащил пробку. Балти учуял резкий запах можжевельника. Джин.

Балти отмахнулся от предложенной бутылки и пошел к себе, прижав тряпку к носу. Пред его внутренним взором стояло тело Ханкса, плавающее в реке лицом вниз.

Чуть позже на лестнице затопотали знакомые сапоги. Дверь открылась, и вошел Ханкс. Он прижимал руку к затылку. Увидев распухший окровавленный нос Балти, он застонал и сел на край кровати.

— Вижу, ты последовал моему совету и остался в гостинице.

Ханкса кто-то треснул по затылку. Когда он пришел в себя, напавший рылся у него в карманах. Ханкс попытался его схватить, но он убежал.

— Портовый город. Удивительно, что я не очнулся завербованным на голландский военный корабль.

— Это Джонс.

— Откуда ты знаешь?

— Я его видел. Пытался тебя предупредить. Налетел прямо на Покайся. Бросился за ним, и кто-то двинул меня кулаком в лицо за то, что я толкался. Чертовы голландцы.

— Ну что ж, похоже, наши цареубийцы и впрямь тут. С чего бы еще мистер Макрель и Покайся ошиваются в городе? Теперь вопрос такой: находятся ли они под эгидой Стёйвесанта? И что сделает Джонс с моим прекрасным рисунком?

— А разве нам не нужно бежать?

— Это было бы благоразумно. Но что, если они здесь не в качестве Стёйвесантовых «хостей»?

Ханкс сел, потирая затылок:

— Надо передать весточку Леви.

— Кому?

— Человеку Андерхилла. Местному мяснику. Он еврей.

Ханкс сел за стол и принялся рисовать новый чертеж. Балти нервно мерил шагами комнату, останавливаясь, чтобы прислушаться у двери, не грохочут ли сапоги солдат.

— Я никогда не видел евреев, — сказал он. — Какие они из себя?

— Как Иисус.

Ханкс закончил рисовать и поднялся со стула. И пошатнулся.

— Тебе плохо?

Ханкс помотал головой:

— На этот раз послушайся меня. Оставайся здесь.

— Я пойду с тобой. Кроме того, мне хочется посмотреть на еврея.

— Подожди две минуты. Помнишь, где канал? Встретимся там.

Не прошло и часа, как Балти и Ханкс вернулись в гостиницу.

— И вовсе он не похож на Иисуса, — сказал Балти.

— Откуда ты знаешь, как выглядел Иисус?

— Это ты сказал, что он на него похож.

— Балти, я тебя умоляю. У меня голова отваливается.

— Мне показалось, он порядочный человек. Странное дело эта кошерная еда. А почему он нам помогает?

— Он терпеть не может Стёйвесанта.

— Почему?

— Потому что Стёйвесант ненавидит евреев. Он всех ненавидит. Евреев, квакеров, католиков, лютеран. Скоро узнаем, ненавидит ли он и нас тоже.

Они полежали молча.

— Ханкс?

— Балти. Я пытаюсь отдохнуть. У меня голова словно огнем пылает.

— А что, если это приглашение на ужин — лишь для того, чтобы заманить нас в лес, тихо прикончить и зарыть в какой-нибудь голландской навозной куче?

— Не исключено.

— Это слегка пугает.

— Как-то не похоже на Стёйвесанта — пристукнуть нас и зарыть у себя в огороде. Убийства из-за угла — не его специальность. Он солдат. И помни, что сказал Андерхилл: Стёйвесант любит англичан, бог знает почему.

— Ты испачкал кровью подушку.

— Умоляю, дай мне отдохнуть!

— А я как должен отдыхать?

— У нас нет иного выбора, кроме как довести дело до конца. Если мы сбежим сейчас, то выдадим себя. Хуже того, мы выдадим Николса. Старина Петрус введет военное положение и откроет по Николсу огонь в тот же миг, как тот войдет в гавань. А виноваты будем мы. Думаешь, Даунинг сильно обрадуется? А Его Величество?

Балти поразмыслил:

— Нет. Думаю, что нет.

— Ты видишь в окно Брёкелен?

— Да.

— Армия Пелла сейчас занимает позиции вдоль берега. Сюда идут четыре отличных английских военных корабля. Старина Петрус поймет, что его перехитрил Даунинг, король всех хитрецов.

— И что тогда?

— У Петруса четыреста солдат, у Пелла пятьсот. И у Николса еще пятьсот. У Стёйвесанта шесть пушек. У Николса их в двадцать раз больше. Цифры не в пользу старины Петруса.

— Значит, он сдастся?