Охотник за судьями

— Господи Исусе! — фыркнул Ханкс, когда они остались одни в своей комнате. — Ты так завяз языком у него в жопе, что совсем забыл про Уолли и Хоффа. Потом тебе приспичило сболтнуть имя Николса. Потом ты заявляешь губернатору: «Ой, а время-то! Я побежал, привет тетушке». Мне следовало бы взять иглу и суровую нитку и зашить тебе пасть.

— Ты что, не понял? Он нас раскусил. Я пытался уйти под благовидным предлогом. И тут ты начал болтать с этим ужасным акцентом.

Балти взглянул в окно. На той стороне реки виднелся Брёкелен. Его фермы смотрелись так мирно по контрасту с суетой на берегу под окнами. Балти жаждал оказаться на брёкеленской стороне. Даже дальше, в Устричном заливе. Рядом с Благодарной.

Ханкс вытянулся на кровати, готовый захрапеть.

— А ты не думаешь, что он нас раскусил? Все эти намеки на одновременность.

— Может быть.

— А что насчет судей? Ты ему веришь, что их тут нет?

— Не знаю.

— Может быть… Не знаю… Большое спасибо, Эразм Роттердамский.

Ханкс заговорил, не открывая глаз:

— Давай посмотрим. Во-первых, он не отправил нас на виселицу. Во-вторых, он выпустил нас из тюрьмы. В-третьих, я лежу на мягкой пуховой перине в лучшем заведении города. За счет губернатора. В-четвертых, мы приглашены на ужин в его загородном доме. Подытожив все это, я полагаю, что нет, он нас не раскусил.

— А что насчет судей?

— Я склонен верить человеку, который думает, что его вот-вот бросят на съедение диким зверям. Ты сам видел Джонса и Покайся в Фэрфилде, и они направлялись сюда. Я склонен думать, что судьи здесь. Но не забывай, наша задача заключается не в их поимке. А в помощи Николсу. А твое заключение каково?

— Что зря я вообще уехал из Англии.

— Гм. Надо думать, там ты преуспевал.

На Балти навалилась усталость. Он лег на кровать.

— Извини, я не хотел.

— Нет, ты прав. Ce n’est que la verité qui blesse.

— Не вешай нос. Если наше дело выгорит, будешь зваться сэр Балтазар де Сен-Мишель. — Он зевнул и захрапел, оставив Балти наедине с мыслями.

Рыцарское звание. Еще полгода назад от одной мысли об этом у Балти колотилось сердце. Но сейчас его пульс не ускорился — сердце билось как раньше, исполняя свою однообразную работу. Балти не мог думать ни о чем, кроме золотоволосой квакерши, носящей в утробе дитя, — то ли от убитого мужа, то ли от его убийцы.

Балти проснулся. Был полдень. Ханкс сидел за столом и писал. Балти встал и заглянул ему через плечо. Это был план крепости с пояснениями: сколько пушек на том бастионе и на этом, сколько примерно солдат, где стоят часовые, сколько канонерских кораблей в гавани — все, что может быть важно для вторжения.

— А это тебе зачем?

— Думал прибить к дверям форта, как Лютер свои тезисы, — ответил Ханкс, не отрываясь от дела.

— А ты не хочешь это зашифровать? Оно нас некоторым образом обличает.

— Чертеж все равно не зашифруешь. Кроме того, для шифров нужны ключи. А мы с Андерхиллом не успели про них договориться.

Андерхилл назвал Ханксу некоего человека, который сможет передать ему сообщение. Ханкс, однако, не открыл это имя Балти — вдруг их схватят и будут пытать. Андерхилл переправит послание Николсу на шлюпке, пока эскадра будет плыть вдоль Лонг-Айленда к Новому Амстердаму.

Ханкс окончил свои труды. Он натянул сапоги и куртку.

— Жди здесь. Я быстро.

— Я пойду с тобой.

— Лучше, чтобы нас не видели вместе. Я вернусь не позже чем через час.

— А если нет?

Ханкс указал на окно:

— Наблюдай отсюда. Будешь моим ангелом-хранителем.

Балти шмыгнул носом:

— Делать мне больше нечего — сидеть у окна, подобно портовой шлюхе, зазывающей клиентов.

Ханкс ушел. Балти выглянул в окно. Он посмотрел, как Ханкс вышел из трактира и начал пробираться сквозь прибрежную толчею.

Из дверного проема одного из соседних домов выступил человек и двинулся за Ханксом. Что-то в этом человеке показалось Балти знакомым.

Он полез в суму за наблюдательной трубой, прощальным подарком братца Сэма. Когда в нее смотришь, далеко расположенные предметы кажутся ближе. Балти вгляделся. Человек повернул голову. Балти увидел его брови.

Он натянул сапоги, слетел по лестнице, выскочил из дверей и попал в толпу моряков, купцов, мясников, рыботорговцев, работорговцев, свечников, канатных дел мастеров, тележников, шлюх, лудильщиков, солдат, сапожников, часовщиков, торговцев птицей, трапперов, скупщиков меха, каменщиков, пивоваров, плотников, цветочниц, ювелиров, пекарей, — казалось, все человечество собралось тут в этот жаркий августовский полдень и обильно потело. Балти проталкивался сквозь толпу, осыпаемый сердитыми взглядами и руганью.

Дойдя до кромки воды, он огляделся. Господи, ну почему Ханкс не сказал ему, куда идет? Балти представились ужасные картины: Джонс вонзает Ханксу в спину кинжал. Успокойся, сказал себе Балти. Ханкс не младенец.

Балти повернулся, чтобы пробраться через толпу обратно в трактир, и увидел Покайся. Индеец шел прямо на него. Он был одет как белый человек. Широкополая шляпа, натянутая до бровей, скрывала вырезанное на лбу крылатое лицо.