Охотник за судьями

Старина Петрус смотрел на Балти не то растерянно, не то с презрением; возможно, в его взгляде мешались оба чувства. Балти, выпрямившись после глубокого поклона, смотрел на губернатора. Неужели старик хочет, чтобы перед ним еще попресмыкались? Боже! Балти попытался вызвать у себя еще одно речевое извержение, но слова не шли. То же самое было, когда он сочинял письмо Эстер.

Он прокашлялся:

— Ну что ж, очень приятно было с вами познакомиться, ваше превосходительство. Не будем больше отнимать у вас время. Идем, Ханкс.

Тот заговорил:

— Э, извиняюсь, мастер Сен-Мишель, но разве вы не хотели еще кое-чего выспросить у его превосходительства?

— Хотел? Ах да. Да.

Балти уставился на Ханкса пустым взглядом.

— Касательно дела, приведшего нас в Новый Амстердам?

— Ах да. Прошу меня простить, ваше превосходительство. Сияние вашего светлейшего губернаторского присутствия лишило меня памяти. Мы только хотели бы узнать, не сможет ли ваше высокопревосходительство оказать какую-либо помощь в поисках беглых цареубийц. Мы ищем двух негодяев, подписавших смертный приговор покойному королю Карлу. Мы подумали, что они могут быть здесь. В Новом Амстердаме. Позвольте выразить восхищение вашему превосходительству по поводу того, какой чистый у вас город. О, если бы наши английские города могли быть такими аккуратными!

Старина Петрус надел очки и впился взглядом в приказ Балти:

— Уолли… Хофф…

— Гофф, ваша честь, — поправил Ханкс. — Мы произносим этот звук твердо. Как в слове «губернатор».

Старина Петрус посмотрел на Кунца. Кунц пожал плечами. Стёйвесант снял очки и откинулся в кресле — старая кожаная обивка заскрипела.

— Ваши цареупийцы, они не здесь.

— Ну что ж, — произнес Балти, страстно желая тоже оказаться не здесь, — значит, и делу конец. Благодарим вас от всей души, ваше превосходительство. Идем, Ханкс. Мы отбываем.

Губернатор остановил их жестом:

— Нет.

Время снова застыло.

— Вы проделали большое расстояние. Если вы должны уйти с руками пустыми, по крайней мере, не уйдете с желудками пустыми.

— Ну что ж, мы не откажемся позавтракать. Спасибо.

Старина Петрус покачал головой:

— Нет. Вы будете моими хостями. Сегодня вечером.

— Ваше превосходительство весьма добры. Но если этих негодяев здесь нет, значит мы должны искать их в других местах. Без задержки. Его Величество платит своим охотникам на людей не для того, чтобы они прохлаждались без дела. О нет. Его Величество, он очень строгий.

Ханкс откашлялся.

— Но если вы настаиваете, — продолжал Балти, — тогда всенепременно.

Стёйвесант сказал:

— Я проведу допрашивание относительно этих персон. Но я испытываю сомнение, что они здесь. Я бы знал.

— Не утруждайтесь на наш счет.

— Никакого утруштения. Всего лишь любезность. А сегодня вечером вы окажете мне ответную любезность, отужинав со мной. В моем доме, за городом. И вместе мы приветствуем ваши английские корабли, когда они придут. Это синхронистически, нет?

— Прошу прощения?

— То, что вы и корабли прибыли одно… — старина Петрус соединил пальцы обеих рук, — одно…

— А! Вы имеете в виду, что мы прибыли одновременно с полковником Николсом?

Ханкс дернулся.

Время снова остановилось. Старина Петрус вновь надел очки, взял со стола какой-то документ и прищурился.

— Николс… Да, здесь указано имя. Ричард Николс. Полковник. Это он будет проводить инспектирование ваших колоний. Значит, он вам известен?

У Балти в голове воцарилась пустота. Вмешался Ханкс:

— С позволения вашего высокопревосходительства, все знают полковника Николса. Чрезвычайно уважаемый человек. Лучший административный инспектор на всю Англию. Высший класс. И джентльмен до подошв ботинок. Ваше превосходительство с ним поладят просто, такскыть, как две горошины в стручке. Я не хочу сказать, что вы имеете сродство с овощами. Просто выражение такое, сударь. Оборот речи.

— Как много англичан посещает нас в эти дни, — произнес старина Петрус.

Они с Кунцем заговорили по-голландски.

— Мой заместитель Кунц о вас позаботится. К сожалению, вы не можете быть хостями здесь — после неприятностей прошедшей войны Вест-Индская компания ввела правило, что неголландцы не могут жить в форте. Кроме тех, кто ожидает казни. Итак. Отдохните. Вымойтесь. Приобретите чистую одежду, и мы отбудем отсюда в… — он посмотрел на часы с маятником, отличный образец из мастерской Соломона Костера в Гааге, — в пять по часам. Он не так далек отсюда, мой дом. Всего две мили. Бауэри номер один. По пути нашего продвижения я покажу вам части Манатуса. Вы найдете его весьма ласкательным глазу. Вы поймете, почему мы так гордимся своей колонией.

Кунц поселил их в трактире — «наиболее лучшем заведении во всем Новом Амстердаме», как он выразился. Заведение называлось «De Hoorn des Overvloeds» и располагалось у Восточной реки. Как объяснил Кунц, название означало «Рог изобилия». Он подмигнул и добавил, что к услугам постояльцев две самые чистые проститутки во всем Новом Амстердаме, Деркье и Ютта.