Окно в Полночь

— Угу, сначала платье, потом — туфли, потом — серёжки, — забрюзжал он сварливо, — а потом — ни чулок нет, ни помады, а все трусы — не того цвета.

— Не нуди, и тебе костюм купим, — утешила я.

— Зачем?

— Затем. Ходишь, как бомж, в одних и тех же джинсах. А у нас, между прочим, ресторан будет. Хоть на корпоратив раз в году приди в костюме, как приличный человек. Удиви общественность.

Валик озадаченно притих, и я затащила его на эскалатор. И, пока мы поднимались на третий этаж, рассматривала потолок. Прозрачный купол, снаружи запорошенный снегом, изнутри украшали новогодние гирлянды и почему-то китайские фонарики — крупные, яркие, блестящие. И на мгновение почудилось, что один из них шевельнул… крылом. Я моргнула. Нет, брежу, никто там не шевелится… Сошла с эскалатора и вновь уставилась на потолок. Нет, точно никого. Просто… игры разума. Так, а мысли о птеродактилях я вообще хотела оставить дома, и мне это почти удалось. Короче… платье!

Друг за тряпками идти отказался, гордо удалившись в магазин техники. Я зашла в проверенный бутик и взялась за дело. Признаться, ненавижу магазины. Поэтому знаю все злачные места и нахожу необходимое очень быстро. Шарахаться целый день по двадцати бутикам, перемеряя всё подряд, — не мой стиль. Времени жалко. Я лучше полглавы напишу.

Я перебрала все варианты и неожиданно выбрала красное платье. Кажется, без птеродактилей — никуда… Не люблю красный цвет, но в этом что-то есть… Платье село идеально. Я повертелась перед зеркалом. Силуэтная модель, юбка чуть выше колена, рукав три четверти… Беру. И, кстати, прав зануда — туфли тоже надо. А если честно… домой совсем не хочется. Там, конечно, Баюн и ёлка, но сильнее домашней привязанности — чувство нереальности и ненормальности. А здесь… Здесь ощущение реальности так сильно, что я почти забыла… Почти.

Расплатившись, я отправилась в обувной салон. В кино ещё, что ли, сходить? Там как раз премьера очередных «Ёлок» стартовала. А мне первые два фильма очень понравились, особенно лыжник со сноубордистом. Креативные ребята. Помнится, Валик после просмотра тоже предложил «обновить» лестничные пролёты и заодно свой сноуборд, но остался непонятым. Уж что-что, а чувство самосохранения у меня гипертрофировано до паранойи, и на сомнительные авантюры я никогда не соглашалась.

Кстати, а вот и он. Выполз из магазина техники, и по мечтательной физиономии видно — новый планшет таки купил. Испортить ему настроение костюмом или пожалеть?

— А пойдём в кино? — предложила сходу.

— На каникулах сходим, у меня ещё дел по горло, — обломал Валик, забирая у меня пакеты. — Платье купила? Тогда сворачиваемся.

— Но…

— Вась, у тебя совесть есть?

— Глупый вопрос, — я остановилась у витрины и надела шапку. — Теоретически есть, но зимой она мигрирует туда, где теплее, светлее и вкусно кормят.

Жить бы здесь осталась… Реальность бьёт ключом, повсюду — позитив и праздничное настроение, и никаких глюков… Но друг прав. Наглость, конечно, второе счастье, но совесть — тоже полезна и нуждается в периодических тренировках.

Из торгового центра я вышла с тяжёлым сердцем и нехорошим предчувствием. И по дороге домой последнее лишь усилилось. Чёрте что… Надеюсь, сегодня всё обойдётся без голых гостей.

Пока Валик мужественно таскал наверх мои покупки, я поставила вариться пельмени, вскипятила чай и достала подставку. Пихта как раз успела оттаять, и по квартире расползался густой еловый аромат. Я принюхивалась и балдела. Обожаю! И дома сразу уютнее становится. Украшу ёлку и хату, приберусь… Легче не станет, но небольшая смена обстановки наверняка пойдёт на пользу.

Из последнего «рейса» друг вернулся крайне недовольным, хотя даже не запыхался и не вспотел. Про лыжников не скажу, но сноубордисты точно непобедимы. Подумаешь, трижды сбегал туда-сюда… Он на склон с «бордом» под мышкой дольше лезет, сам же хвастался.

— Ёлку где ставить?

— Может, поедим сначала?

— Потом. Где?..

Свободный угол был только в кабинете, у окна. Ёлку доводили до ума и устанавливали с торжественными матами. Вернее, я мудро молчала и стояла в сторонке. Меня папа с детства приучил: хочешь помочь мужчине — не мешай. Не лезь под руку, молчи и трепетно сочувствуй каждой ссадинке. И отвёртку быстро подавай. И ножовку. Желательно по наклону спины угадывая, какой именно инструмент нужен. И фиг с ними, с пельменями, пусть хоть сгорят. Будь рядом, слушай, сочувствуй и угадывай.

— Так нормально?

— Нормально.

— По-моему, кривится…

— Нормально, Вальк. Иди мой руки, и на кухню. Пельмени сварились.

Ещё бы их от дна кастрюли отскрести…

— А «отвёртка»?

— А ты за рулём.

— А мой коньяк?

— Не твой, а мой! Нету его.

— Вас-с-ся…

— Не шипи. Муз выпил, — я смутилась.

Валик недоумённо поднял брови:

— В смысле?

— Ты же знаешь, я не пью. Мне понюхать хватает, куда мне одной бутылку… Муз, говорю, выпил. Я про него рассказывала, помнишь, страшный такой и… с крылышками…