Оковы для ари

Наверное, что-то такое отразилось у меня на лице: советников как ветром сдуло, и дальше уже ничто не нарушало повисшее молчание. Неуютное такое, отдающее прохладой. Колючим морозцем, инеем оседавшим на моей коже. Желание поежиться стало почти непреодолимым, как и потребность обхватить себя за плечи и сбежать от этого распространителя зимней стужи к ближайшему затопленному камину.

– Ты хотела со мной поговорить, – спустя, кажется, вечность напомнил Герхильд, нарушив эту давящую тишину.

Снежок устроился между нами. Между своей законной хозяйкой и незаконным эксплуататором маленьких беззащитных (ладно, не маленьких и не беззащитных) снежных созданий.

– Я знаю, что ты сделал с кьердом. Разорви с ним связь, чтобы Снежок стал самим собой.

В драконьих глазах, при моем появлении потемневших на несколько оттенков серого, полыхнули костерки пламени. Яркие, обжигающие, и к чувству холода прибавилось ощущение, что мурашки у меня на спине воспламеняются.

Тут и не знаешь, что делать: кутаться в шаль или раздеваться. Но как показывал опыт, прилюдный стриптиз его холодности не нравился. Мимо нас то и дело проносились слуги; проходили, кланяясь, придворные, стараясь на секунду-другую задержать на нас взгляды. Понять, какая кошка пробежала между императором и его ари.

Кошка, вернее, кот, не пробежал, а в данный момент зевал во всю широту своей котячьей пасти, без малейшего стеснения демонстрируя длинные, острые клыки. Что придавало мимо проходящим значительное ускорение и понижало градус любопытства.

– Я ведь уже говорил, с твоим кьердом все в порядке и ему ничто не угрожает, – ровно произнес Герхильд, не сводя с меня взгляда, от которого дилемма «плавиться или замерзать» стала злободневной.

– А должен был сказать другое. О привязке. Если и не спросить разрешения, так хотя бы поставить в известность!

– В этом не было необходимости, Аня.

Вот она, коронная непрошибаемость Герхильда в действии.

– Иногда мне кажется, что у тебя вместо головы – морозилка!

Ледяной нахмурился, явно не проникнувшись образностью моего сравнения, а я, глубоко вдохнув и выдохнув, попыталась зайти с другой стороны и уже более спокойно проговорила:

– Скальде, мы ведь пытаемся все исправить. По крайней мере, мне хочется на это надеяться. Но теперь ты от меня закрываешься, избегаешь, недоговариваешь. Мы ждем друг от друга искренности, но ты не просто принимаешь решения, не посоветовавшись со мной, ты даже не утруждаешь себя ставить свою ари о них в известность.

– Я сделал это ради твоего кота. Ты не видела и не представляешь, что с ним творилось после твоего побега, – резкое, хлесткое, как пощечина. С той лишь разницей, что заныло сердце, а не щека.

– Исчезновения из замка под гипнозом, – терпеливо поправила я.

– Он страдал, был сам не свой. Создав новую привязку, я помог ему успокоиться.

– Но теперь-то я здесь. И сбегать никуда не собираюсь. Отзови заклинание или как это у вас называется.

– Пока что кьерд останется ко мне привязанным, – совершенно безэмоциональный и безапелляционный ответ.

И хоть застрелись. Правда, я в тот момент с удовольствием бы пристрелила Герхильда. Вот ведь любитель все контролировать и всеми командовать. Котом, женой… Похоже, его отмороженность между мной и Снежком не видел разницы.

– Наверное, в детстве тебя не познакомили с таким словом, как компромисс. Я понимаю, что у вас тут самый расцвет патриархата, но, Скальде, не забывай, что я из другого мира. Из другого времени, где жена не является красивым (и бессловесным) приложением к мужу. Тебе придется с этим смириться и считаться. Считаться со мной.

– Как и тебе с некоторыми моими решениями, которые я принимаю для твоего же блага, Аня. – Лед крошился не только в его голосе, но и во взгляде, и эти острые, обжигающие холодом крупинки одна за другой вонзались мне в сердце, больно раня.

– Ты так меня и не простил…

Мне не нужен был его ответ, он холодом отпечатался в глазах мага. Глазах дракона, смотревших на меня сквозь призму человеческой оболочки.

– Простил, но это не значит, что буду потворствовать любой твоей прихоти. Пока проблема с Древней не разрешится, кьерд будет слушаться меня. Мне так спокойнее. И за него, и за тебя.

Ну хоть бы малюсенькая трещинка на ледяной броне. Но нет. Казалось, она, эта броня, наоборот, обрастает новыми слоями льда, сквозь который мне не пробиться никогда.

Не сдержавшись, выпалила:

– Ты такой же упрямый и непреклонный, как твой дракон! А может, это он в тебя пошел. Будь ты хотя бы чуточку более сговорчивым, он (вы оба!) не смотрел бы сейчас на меня так.

– Так – это как? – во взгляде Герхильда полыхнуло раздражение.

– Как будто хочешь меня распять.

На какой-то миг показалось, что меня сейчас схватят, закинут себе на плечо и утащат в какой-нибудь темный угол разбираться. Мстить за все. За ложь, побег и бог еще знает за что. Тальден даже подался ко мне, я – попятилась. В последний момент он взял себя в руки, а эти самые руки, сам того не заметив, сжал в кулаки и глухо процедил:

– Мне сейчас некогда, Аня. О котах и твоих обидах можем поговорить и позже.