Оковы завтрашнего сна

– Милая Кейт, – начал читать, но уже с первых строк поморщил нос и прокомментировал, – Господи, как нежно! Видимо придётся читать любовные письма. Так-так. – Он закурил сигару и опустил глаза в текст. – Милая Кейт, мои мысли бегут впереди строк, столько хочется тебе высказать, выговориться. Наше расставание, наше отдаление друг от друга только обострило чувства, оголило эмоции и навело резкость на понимание моего внутреннего «Я». Мне открылась вся глубина и острота моих чувств. Я люблю тебя все так же сильно. Твой Брайан.

Дочитав письмо до последней точки, после даты, он аккуратно расправил помятый лист и положил его на блокнот. Детектив, взяв следующее письмо, сделал глубокий затяг и опустил глаза на текст:

– …я скучал и ждал момента, когда смогу написать тебе ещё раз. Я всё время вспоминаю наши прогулки по парку, просмотр фильмов… вечно просматриваю наши фотографии… с тобой весь мой внутренний мир преобразился, всё стало иметь смысл, важность и значение. Ты изменила меня…

«Да уж, – подумал Бедфорд, потирая лоб, – изменила… И что же в этом заядлом романтике находят девушки? – тут он вспомнил, что говорила Кэтрин Бёрк о том, что и в мисс Мортон многие парни находят то, что ей не суждено постичь. – М-да, впервые в моей жизни два однополюсных магнита притянулись друг к другу».

– …теперь мне ясны и понятны когда-то банальные фразы, как семейное счастье, и счастье быть с любимым человеком. А в этом ведь и есть счастье! Быть с любимой! Быть с тобой!

– переполненный чужими эмоциями Бедфорд вскинул брови и вопросительно посмотрел на клетку с крысой.

Чарльз разглядывал хозяина своими преданными красненькими бусинками.

– Тебе нравится это, Чарльз? – спросил мужчина. – Тогда дальше. Наслаждаться обществом друг друга… вместе и навсегда… твой Брайан. Четвертое ноября. – Взяв следующий лист, который не совсем просох, пропустил начало и начал с середины: – …наше нелепое расставание отравляет меня и возвышает. Я люблю тебя самой глубокой, искренней и настоящей любовью. Твой Брайан. Первое ноября.

Очередной глоток чая привёл в чувства, потерев ладони друг об друга, Бедфорд принялся к следующему письму. «Так, снова любовь, – комментировал про себя детектив, бегая глазами по тексту. – Любит, любит… Тридцатое октября. Ясно! – взял очередной лист. – Я готов… ты единственная… Ага, шестое ноября. Ясно!»

Он взялся за другой лист, но тут же вернулся к предыдущему и ещё раз взглянул на дату.

– Шестое ноября. Это же день пропажи Мортон! – воскликнул писатель и поднял глаза к началу письма. – Дорогая Кейт, я так много понял и осознал. Ты не представляешь, как мне тяжело без тебя. Надеюсь, что всё образуется, и мы снова будем вместе, как и прежде. Я преодолею все трудности, я готов на всё, только чтобы быть с тобой. И сейчас я жажду нашей встречи. Давай, как всегда, встретимся в парке, на том же месте. Я буду ждать тебя вечером. Помни, что ты единственная, любимая моя. Твой Брайан. Шестое ноября.

«Та-ак, – откинувшись на спинку стула, задумался. – Это действительно Брайан похитил Кейт в парке в тот вечер? Но зачем? Нужно узнать».

Бедфорд встал со стула и прошёл на кухню, всё размышляя о письмах и о фотографе. Он решил, что наведаться в тот парк не такая уж и плохая идея. Может быть, эта поездка наведёт его на мысль или всё же ему получится что-то раскопать. Часы показывали четверть седьмого, а за окном также было тускло и серо, тем более с приближением ночи.

Вышел из кухни Бедфорд с кусочком сыра, который тут же сунул в клетку.

– Ну что, вкусно? Сегодня мне кажется, я продвинусь по делу, только вот назад или вперёд?