Окрашенное портвейном (сборник)

В нашей среде есть приметы – традиции, по которым почти безошибочно определяем, что ждет не только нас, но и страну в целом. Если из кремлевской столовой исчезают из продажи спички, соль и свечи, то завтра точно жди повышение тарифов на электричество или цен на бензин, или в лучшем случае, какая-нибудь социально – экономическая реформа. Знание примет – традиций – это информация, а тот, кто владеет информацией, тот… Поэтому, что греха таить, есть у нас сотрудники, которые на жену или тещу свечной заводик оформили или соляные копи. Впрок, значит, запасаются.

Что это я? Все о стране, да о стране. Короче, в семь утра, на следующий день был я уже на работе в Кремле. Сначала меня встретил начальник протокольного отдела. Очень придирчиво мой внешний вид осмотрел, ничего не сказал, только галстук подтянул. Потом еще около часа спецслужбы на «детекторе лжи» меня проверяли. Очень забавная и смешная процедура. Меня заранее предупредили, что будут на этой штуковине проверять, поэтому подготовился, как надо. Дело все в том, если установят, что лгу мало, аудиенция у президента может и не состояться. Бывалые люди посоветовали врать в меру, так, чтобы 50 на 50 получилось. Про папу с мамой правду сказал, про Любку, а про Маняшу соврал. Твердо ответил, что никогда женщины с таким именем в моей жизни не было. Прости меня, Маняша, что соврал про тебя, но ты должна понять меня, что действовал так исключительно из высших государственных интересов.

Наконец, все проверки закончились, и вот сижу я напротив президента. Молчу, волнуюсь, и он молчит. Я еще больше заволновался, может, протокол нарушил, и должен что-нибудь первым сказать. Выдавливаю из себя:

– Здравствуйте, господин президент. Вы меня вызывали?

– Здравствуйте, Юрий Иванович. Честно говоря, не вызывал. Зачем пришли.

– А мне сказали, что вызывали. Я тогда пойду.

– Сидите. Я пошутил. Конечно, вызывал. Очень меня ваша объяснительная заинтересовала. Что, так и было, как пишете?

Вспомнил я, что в объяснительной все правда, решил еще немного приврать, чтобы не подвести товарищей, которые меня на детекторе лжи проверяли. Собравшись духом, соврал:

– Нет, господин президент не всю правду написал. Кое-что утаил.

– Что же вы утаили Юрий Иванович? – спрашивает он меня, а взгляд такой жесткий стал, как у Маняши, когда она меня утром домой ждала.

– Я товарищам милиционерам кое-что обидное сказал. Даже не знаю, стоит ли повторять?

Для правдоподобия, что очень смущен, отер со лба отсутствующий пот.

– Что же вы им все-таки сказали Юрий Иванович?

– Они, когда меня в лужу мордой тыкали, приговаривали: «Мочиться надо в сортире», так я им такое ответил, что даже не решился написать в объяснительной.

– Что ж вы такого сказали, что пытались скрыть?

– Я им ответил, что не надо мочиться в сортире, а вас в том самом сортире мочить надо.

– Прямо так и сказали?

– Прямо так и сказал.

По его реакции понял, что мой ответ ему понравился. Меня предупреждали, что ему нравятся всякие «крылатые» выражения. Больше он меня ни о чем не спрашивал. Еще минут десять посидели, помолчали. Потом президент посмотрел на часы, пожал мне руку и пожелал дальше трудиться во благо великой России. А через неделю его та самая пресс – конференция, со знаменитыми «мочить в сортире». Эка, как меня в сторону повело. Я же про Любку начал рассказывать. Вот, что значит, сотрудник администрации президента: о чем бы ни говорил, а получается все о родине.

Наверное, заметили, что одну жену его ласково Маняшей называю, а другую слегка грубовато Любка. Объяснение очень простое. Моя первая жена – человек не нашего круга, как говорят про таких, «выходец из низов», учительница простая, и уменьшительно – ласковым именем я, как бы поднимал ее до своего уровня, вроде, как уравнивал. А Любка из наших, моя ровня. Ее, как не назови, все равно никак и ничем не унизишь.

Все-таки, чем хороши дела государственные? О том поговорил, о сем поговорил, а суть как-то забывается. Да и память уже иногда начинает сдавать. Так вот, о Любке. Значит, выпили мы уже по третьей, как обычно, за здоровье собаки президента. И тут, как раз, Любка идет. Я ее сразу заприметил, видная, статная девушка, в брючном костюме, цвета беж. Остановилась возле нас и спрашивает:

– Молодые люди, огоньку не найдется?

Я с травки подскакиваю уже с включенной зажигалкой. Она прикурила и говорит:

– Ловкий вы, однако.

– Работа у меня такая.

– Официантом что ли работаете?

Я и не такие подколки слышал, обижаться не стал, а просто ответил:

– Я сотрудник президентской администрации.

– А я тогда дочка… – и фамилию называет.