Оля

– Что показало вскрытие? – спросила я. – От чего умер Виктор Петрович?

Она поколебалась несколько секунд, но все же ответила:

– Тромб. Оторвался тромб, – она помолчала немного, а потом добавила. – У него всегда были плохие сосуды.

И вышла.

Я взяла конверт и заглянула внутрь. Там были деньги. Я не стала их пересчитывать. Наверно, это было глупо, и Сурков бы меня высмеял, но я не стала.

Я позвонила Паше, и он приехал за мной через час.

Никто из Ордынцевых не вышел проститься со мной и проводить. Только Фима с мокрыми глазами обняла меня и поцеловала на прощание.

На улице было темно и холодно. Снег летел во всех направлениях, и ветер норовил столкнуть меня в сугроб.

Паша ждал в машине. Я села на переднее сиденье и кинулась ему на шею. У меня было такое ощущение, что мою маленькую утлую лодочку после страшного шторма наконец-то прибило к берегу.

– Ты что – плачешь? – изумился Сурков.

Я замотала головой. Еще чего!

– Слава Богу! – успокоился он. – А то я уж испугался. Ну что? Поехали?

И мы поехали.

– Чем теперь думаешь заняться? – спросил он, когда мы выбрались на трассу.

– Передохну немного. А потом начну готовиться к экзаменам, – ответила я, не задумываясь.

– А когда деньги кончатся?

Я пожала плечами.

– Не знаю. Может, пойду танцевать стриптиз.

Машина резко вильнула вправо, и Паша с трудом поймал ее.

– Ты не шути так больше, – попросил он сдавленным голосом.

Мне вдруг стало смешно.

– Сурков, не будь занудой! Я могу делать все, что захочу, и даже не спрашивая твоего разрешения.

Он надулся и минут десять вел свой «Москвич» молча, напряженно вглядываясь в пургу. Я сидела боком на сиденье и с улыбкой смотрела на его обиженный профиль.

Как же я его люблю! И как же мне его не хватало в эти два месяца!

Да, мне предстояла нелегкая задача – дрессировка домашних животных требует терпения и упорства. Но когда меня пугали трудности?

– Паша, а хочешь сменить фамилию? – спросила я осторожно.

На этот раз он не справился с управлением, и мы на бешеной скорости в пятьдесят километров в час врезались в снежный отвал на обочине и заглохли.

Мимо нас, возмущенно сигналя, проносились машины.

А мы целовались до тех пор, пока не замерзли.

…

Послезавтра наступил Новый Год. И совсем другая жизнь.

Май – июль 2007 г.