Олигархи. Богатство и власть в новой России

Васильев был практически безоружен. Чувство беспомощности усугублялось проблемой, существовавшей в самой комиссии, о которой в то время знали всего несколько человек. Комиссия по рынку ценных бумаг получила кредит в размере 89 миллионов долларов от Всемирного банка, который хотел оказать помощь России с целью улучшения ее рынков капитала. Васильев израсходовал часть этих денег на создание пресс-службы комиссии и компьютеры, которые позволили бы всем желающим знакомиться с сообщениями о регулятивных решениях комиссии по Интернету. Пресс-служба работала по контракту с компанией “Бэрсон-Марстеллер”, международным пиар-агентством. Ключевой фигурой в компании был Марк Д’Анастасио, директор-распорядитель службы международного развития, находившейся в Вашингтоне. Специализируясь на пиаре, Д’Анастасио видел свою главную задачу в создании долгосрочного имиджа своего клиента. Он рассказывал мне, как на протяжении нескольких лет упорно трудился над созданием за границей представления о Васильеве как о “человеке с безупречной репутацией”. Цель программы Всемирного банка, оплачивавшего счета компании “Бэрсон-Марстеллер”, состояла в том, чтобы улучшить “прозрачность” и обеспечить более “полную и надежную” информацию о компаниях на рынке ценных бумаг ^{575}.

Но в 1999 году Васильев узнал, что Д’Анастасио и “Бэрсон-Марстеллер” одновременно представляли ЮКОС и Ходорковского, относительно которого комиссия вела расследование. На деньги Всемирного банка эта пиар-компания, возможно, и обеспечивала большую “прозрачность”, но, сотрудничая с ЮКОСом, активно защищала олигарха, скрывавшего акции нефтяной компании в офшорных зонах. Васильев сделал вывод о существовании конфликта интересов. Но Васильев боялся отказаться от услуг компании “Бэрсон-Марстеллер”, потому что очень нуждался в пресс-службе и компьютерной поддержке. Его возможности и так были ограниченны. Кроме того, отвергнув услуги “Бэрсон-Марстеллер”, он рисковал остаться без столь необходимых денег Всемирного банка. “Они держали меня за горло”, — сокрушался он.

Д’Анастасио признался мне позже, что представлял обе стороны. После того как Васильев в частной беседе выразил свой протест, ему от имени “Бэрсон-Марстеллер” было направлено письмо, в котором гарантировалось, что никакого контакта между двумя клиентами не будет. Но фактически Д’Анастасио продолжал иметь дело с обоими. Как рассказывали Васильев и Д’Анастасио, был момент, когда последний даже предложил Васильеву свои услуги в качестве посредника, миротворца в переговорах с ЮКОСом. Разъяренный Васильев поинтересовался: какого рода мир может быть заключен? Как можно одновременно представлять интересы регулятивного органа и организации, которую он контролирует?

Когда спустя несколько лет я спросил Д’Анастасио о конфликте интересов, он сказал, что это могло бы стать проблемой, если бы враждебное отношение сохранялось в течение длительного времени, но он не думал, что произойдет нечто подобное. Кроме того, по его словам, правила, существовавшие в России, не были такими же ясными, как правила в странах с развитой рыночной экономикой. К тому же у Д’Анастасио имелись собственные предпочтения: он восхищался Ходорковским, которого называл “фигурой исторического масштаба”. Ходорковский часто жаловался Д’Анастасио, что Васильев зашел слишком далеко. И Д’Анастасио соглашался с ним ^{576}.

Работа, которую компания “Бэрсон-Марстеллер” выполняла для Ходорковского, включала в себя организацию интервью с целью улучшения его имиджа во время визита в Соединенные Штаты весной 1999 года, когда Васильев проводил свое расследование. Во время поездки Ходорковский в течение восьми часов беседовал с репортером “Нью-Йорк тайме”. Но результат оказался не тем, на который рассчитывал Ходорковский. Статья была напечатана только в сентябре и совпала по времени с новыми обвинениями в отмывании российских денег

^{577}.

По моему мнению, компания “Бэрсон-Марстеллер” играла не последнюю роль в ослаблении тех самых рынков капитала, за укрепление которых ей платили. Удивительно, что их это, казалось, нисколько не беспокоило — они играли по российским правилам. Не трудно понять, почему Васильев чувствовал себя уязвимым. Его друзья были его врагами.

В конце июня по жалобе ассоциации биржевых маклеров Российская торговая система (РТС), главная фондовая биржа России, приостановила продажу акций ЮКОСа и нефтедобывающих компаний ^{578}. Для ЮКОСа это было поражением, но как признал на пресс-конференции