Олигархи. Богатство и власть в новой России

Джеймс Фенкнер, аналитик компании “Тройка-Диалог”, с которым я познакомился в годы бума, написал служебную записку для клиентов под заголовком “Как украсть нефтяную компанию”, посвященную уловкам Ходорковского. Фенкнер сказал мне, что был поражен дерзостью Ходорковского. “Невероятная наглость, — сказал Фенкнер. — Пару лет назад говорили, что российские менеджеры будут красть, но понемногу и со временем ситуация улучшится. Данный случай показывает, что им нужно все или ничего. Просто удивительно. Вторая по величине нефтяная компания России вышла из-под юрисдикции России”.

Пожалуй, никто в Москве не наблюдал за этими событиями с большей тревогой, чем Дмитрий Васильев, председатель российской Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг. Маленький, энергичный Васильев, работавший заместителем Анатолия Чубайса в период массовой приватизации, считал самой большой ошибкой российского капитализма то, что не были созданы институты для разработки правил и законов, способных регулировать рынок после первой волны реформ. Его собственная Федеральная комиссия по рынку ценных бумаг служила примером — ее возможности в плане осуществления контролирующих функций были чрезвычайно ограниченн. Я часто представлял себе Васильева судьей футбольного матча, свистящим в свисток и машущим руками среди огромных, мускулистых игроков, которые не обращают на него никакого внимания. Васильев был маленьким героем российского капитализма в то время, когда требовался большой герой. Он верил в правила и пытался сделать так, чтобы они работали, но не мог противостоять системе, не признававшей вообще никаких рамок официальных правил.

Васильев очень тщательно выбирал своих противников. Он особенно боялся магнатов, потому что они могли нанести ответный удар лично ему. Проводить расследования в отношении магнатов было опасно, а иногда невозможно. Например, 24 мая 1999 года грузовик, в котором перевозили 607 коробок с документами банка МЕНАТЕП, при загадочных обстоятельствах упал в реку Дубну ^{574}

. Именно так делались дела в России, в государстве, где главенство закона еще предстояло установить, а соблюдение закона о ценных бумагах было отдаленной перспективой. У Васильева состоялся долгий разговор с Чубайсом о том, как лучше провести расследование в отношении одного из олигархов. Из тактических соображений Васильев предпочел бы сначала нанести удар, а потом прийти к соглашению. Но захватывать олигархов врасплох было рискованно; у них имелось множество шпионов, охранников и вооруженных телохранителей. Чубайс призывал Васильева быть более осторожным. Лучше разбудить спящего медведя и уже потом тыкать ему палкой в глаз, посоветовал Чубайс.

В 1998 году Васильев одержал важную победу в своем первом пробном деле, вынудив Владимира Потанина и Бориса Йордана отказаться от запланированного обесценивания акций миноритарных акционеров нефтяной компании “СИДАНКО” [58]

. Одновременно с этим Васильев выразил беспокойство по поводу аналогичных действий компании ЮКОС. Однако позже он сказал мне, что упомянул ЮКОС из тактических соображений, чтобы показать, что его действия направлены не только против Потанина. Васильев вспомнил, что в 1998 году получил письменное обязательство ЮКОСа действовать по правилам. Но в начале 1999 года, после падения курса рубля, жалобы инвесторов, главным образом Дарта, в отношении действий ЮКОСа продолжали поступать.

Весной Ходорковский приступил к реализации дерзкого плана по захвату всей нефтяной компании. В апреле Васильев заявил, что проведет всестороннее расследование, чтобы установить, нарушил ли ЮКОС права миноритарных акционеров. Ему надо было идти на риск, но на какой именно? Сначала он попытался возложить трудную работу на самих миноритарных акционеров, громко и публично настаивая на том, чтобы они обратились в суд. Дарт так и сделал, добившись в шести судах в офшорных зонах временной приостановки передачи акций. В Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг Васильев не обладал почти никакой реальной властью, у него был единственный выбор: принять решение о том, следует ли официально регистрировать выпуск миллионов новых акций, тем самым одобряя его. Единственным юридическим основанием для отказа в регистрации акций могло стать выявление того факта, что офшорные компании фактически контролируются Ходорковским; тогда выпуск акций можно было признать незаконным. Но проникнуть в офшорные зоны Васильев был не в состоянии. Скромный бюджет комиссии не позволял рассылать по всему свету юристов в поисках неуловимых акций ЮКОСа.

Через несколько недель Ходорковский направил Васильеву послание: Прочь с дороги! При личной встрече вице-президент нефтяной компании конфиденциально предупредил его, что ЮКОС сделает все возможное, чтобы блокировать действия Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг. ЮКОС был крупной нефтяной компанией, за которой стоял могущественный олигарх, а Федеральная комиссия по рынку ценных бумаг была слабой организацией. Васильев воспринял угрозу всерьез, памятуя о том, что сказал Чубайс о наступлении на магнатов.