Оливер Твист

— Нтъ, это не годится, мой милый, — отвчалъ еврей, улыбаясь. — Къ тому же это не входитъ въ кругъ нашей дятельности, хотя въ одинъ ихъ этихъ дней я готовъ былъ это сдлать. Знаю я хорошо этихъ двушекъ, Монксъ! Какъ только мальчикъ начнетъ красть, такъ она перестанетъ на него обращать вниманіе; онъ будетъ для нея чурбанъ чурбаномъ. Вы хотите, чтобы онъ сдлался воромъ? Если онъ живъ, я постараюсь это сдлать, если… если… сказалъ еврей, подходя ближе къ Монксу. — Хотя врядъ ли… Одна бда не приходитъ… Если онъ умеръ…

— Не моя вина въ этомъ, — перебилъ его Монксъ съ ужасомъ и дрожащими руками схватывая руку еврея. — Запомните это себ хорошенько! Я не участвую въ этомъ. Все, кром смерти, я съ самого начала сказалъ это. Я не хочу крови. Это всегда въ конц концовъ выплываетъ, и вызываетъ призраки. Если они убьютъ его, я не виноватъ въ этомъ, слышите вы? провались оно, это ваше логово… Что это такое?

— Что? — вскрикнулъ еврей, обнимая обими руками Монкса, который въ ужас вскочилъ вдругъ на ноги. — Гд?

— Тамъ! — сказалъ Монксъ, указывая на противоположную стну. — Тнь! Я видлъ ясно тнь женщины въ плащ и шляпк… Она скользнула вдоль этой стны.

Оба поспшно вышли изъ комнаты. Свча стояла тамъ, гд ее поставили. Они ничего не увидли, кром пустой лстницы и своихъ блдныхъ лицъ. Они прислушивались нсколько секундъ, но во всемъ дом царило глубокое молчаніе.

— Это вамъ померещилось, — сказалъ еврей. Онъ взялъ свчу и повернулся къ своему постителю.

— Клянусь, что я видлъ ее ясно! — отвчалъ Монксъ, продолжая еще дрожать. Она стояла, склонившись впередъ, когда я ее увидлъ, а когда я сказалъ, что вижу ее, она скрылась.

Еврей взглянулъ на блдное лицо Монкса и предложилъ ему подняться по лстниц. Они заглянули во вс комнаты; везд было холодно, темно и пусто. Они спустились въ корридоръ и затмъ въ подвалы. Низкіе стны были покрыты плсенью, и везд виднлись слды улитокъ и слизняковъ, но все кругомъ было тихо, какъ въ могил.

— Что вы такъ трепещете? — сказалъ еврей, когда они вернулись въ корридоръ. — Кром насъ съ вами, здсь во всемъ дом никого нтъ, если не считать Тоби и мальчиковъ… Ихъ бояться нечего. Вотъ посмотрите!

И въ доказательство своихъ словъ еврей вынулъ изъ кармана два ключа и объяснилъ ему, что для предупрежденія всякой помхи разговору онъ сейчасъ же заперъ двери, какъ только спустился съ лстницы.

Осязательное доказательство поколебало прежнюю увренность Монкса въ томъ, что онъ видлъ кого-то. Чмъ дальше, тмъ мене протестовалъ онъ, особенно посл осмотра комнатъ, и наконецъ со смхомъ объявилъ, что все это происходитъ, вроятно, вслдствіе его возбужденнаго воображенія. Онъ отказался отъ всякаго разговора, на этотъ вечеръ, по крайней мр, ссылаясь на то, что уже больше часу ночи. Милая парочка разсталась.

XXVII. Глава эта написана авторомъ съ цлью загладить свою невжливость относительно одной лэди, которую онъ покинулъ самымъ безцеремоннымъ образомъ

Было бы крайне неприлично со стороны скромнаго автора заставлять долго ждать такое высокопоставленное лицо, какъ приходскій сторожъ; заставлять его ждать, стоя спиною къ камину и заложивъ руки подъ полы сюртука, до тхъ поръ, пока автору придетъ фантазія освободить его; еще боле неприлично было бы ему забыть леди, которую этотъ приходскій сторожъ осчастливилъ нжнымъ взоромъ любви, на ухо которой онъ шепталъ сладкія рчи, которыя, исходя отъ такого лица, должны заставить трепетать сердце не только двицы въ расцвт лтъ, но и матроны пожилыхъ лтъ. Вотъ почему повствователь, перо котораго начертаетъ эти слова — знающій прекрасно свое мсто и то уваженіе, которое онъ обязанъ питать къ людямъ, облеченнымъ высшею властью — спшить воздать имъ почтеніе, подобающее ихъ положенію и ихъ великимъ добродтелямъ. Съ этою цлью онъ хотлъ даже написать трактатъ, доказывающій божественное происхожденіе всхъ приходскихъ сторожей и невозможность слдовательно того, чтобы приходскій сторожъ могъ когда либо ошибаться, что было бы очень пріятно и полезно читателю, но чего къ несчастью авторъ не можетъ исполнить за недостаткомъ времени и мста и долженъ отложить до боле удобнаго случая. Когда же наконецъ ему представится этотъ случай, то онъ предполагаетъ доказать, что сторожъ, въ собственномъ смысл этого слова, то есть, приходскій сторожъ, служащій въ приходскомъ дом призрнія бдныхъ и принадлежащій по оффиціальному званію своему къ приходской церкви, одаренъ, въ силу занимаемаго имъ положенія, всми добродтелями и лучшими качествами человчества. Что касается другихъ сторожей, какъ сторожа разныхъ обществъ и компаній, сторожа судейскіе, сторожа въ церквахъ, — то они не имютъ права предъявлять претензіи на обладаніе хотя бы однимъ изъ этихъ совершенствъ, за исключеніемъ, впрочемъ, церковныхъ сторожей, да и то лишь въ низшей степени.