Оливер Твист

Изъ сидвшей кругомъ стола группы очень выдлялись нкоторыя весьма любопытныя лица. Во первыхъ, самъ предсдатель, хозяинъ трактира, грубый, тяжеловсный мужчина, который во время пнія вращалъ туда и сюда глазами и, не смотря на то, что самъ предавался веселью, видлъ все, что длалось кругомъ него, и слышалъ все, что говорилось. За нимъ слдовали пвцы, которые съ равнодушіемъ истыхъ профессіоналовъ выслушивали комплименты, чокаясь съ протянутыми къ нимъ стаканами своихъ поклонниковъ, фигуры которыхъ, носившія печать всевозможныхъ пороковъ и преступленій, невольно привлекали вниманіе своей отталкивающей вншностью. Пронырливость, жестокость и пьянство на всхъ ступеняхъ ихъ развитія яркими красками были написаны на нихъ. А женщины? Нкоторыя, несмотря на молодость, потеряли уже свою свжесть и поблекли; другія лишились даже женскаго облика и представляли собою живое олицетвореніе разврата и преступленія; были между ними двушки, молодыя женщины и двочки въ первомъ расцвт жизни, представлявшія самую мрачную и тяжелую часть этой картины.

Феджинъ, котораго все это ничуть не волновало, окинулъ взоромъ вс сидвшія за столомъ лица, но не нашелъ, повидимому, того, которое искалъ. Когда, наконецъ, ему удалось привлечь на себя вниманіе предсдателя, онъ сдлалъ ему едва замтный знакъ и вышелъ изъ комнаты такъ же тихо, какъ и вошелъ.

— Чмъ могу служить вамъ, мистеръ Феджинъ? — спросилъ предсдатель, выйдя къ нему на площадку. — Не хотите ли присоединиться къ намъ? Вс будутъ рады видть васъ.

Еврей нетерпливо покачалъ головою и спросилъ шепотомъ:

— Здсь «онъ»?

— Нтъ, — отвчалъ предсдатель.

— Никакихъ новостей о Барне? — продолжалъ еврей.

— Нтъ, — отвчалъ хозяинъ трактира. — Онъ не покажется, пока все не успокоится. Дло въ томъ, что за ними слдятъ, и стоитъ имъ чуть-чуть шевельнуться, какъ ихъ накроютъ. Все благополучно, и Барней цлъ и невредимъ, какъ я слышалъ. Пари готовъ держать, что Барней выскочитъ. Предоставьте его самому себ.

— А «онъ» придетъ сегодня вечеромъ? — спросилъ еврей, длая удареніе на слов онъ.

— Монксъ? — спросилъ хозяинъ.

— Тсс!.. — сказалъ еврей. — Да.

— Разумется, — отвчалъ хозяинъ, вынимая золотые часы изъ кармана. — Я ждалъ его раньше. Подождите минуточекъ десять, онъ…

— Нтъ, нтъ, — сказалъ еврей, который не смотря на все свое нетерпніе видть того, кого ждалъ, былъ даже радъ, что онъ не пришелъ. — Скажите ему, что я приходилъ, и пусть онъ придетъ ко мн вечеромъ… Нтъ, лучше завтра. Такъ какъ его нтъ здсь, то можно и завтра.

— Хорошо, — отвчалъ хозяинъ. — Ничего больше?

— Ни слова, — отвчалъ еврей, спускаясь съ лстницы.

— Слушайте, теперь бы какъ разъ самое удобное время для покупки, — хриплымъ шопотомъ сказалъ хозяинъ, перевшиваясь черезъ перила. — Тамъ у насъ Филъ Баркеръ; онъ такъ пьянъ, что любой мальчишка проведетъ и выведетъ его.

— Не до Филя Баркера теперь, — сказалъ еврей. — Филю будетъ еще работа, пока мы покончимъ съ нимъ. Идите обратно къ вашей компаніи и пожелайте имъ жить повеселе… пока еще живется. Ха, ха, ха!

Хозяинъ отвтилъ такимъ же смхомъ и затмъ вернулся къ своимъ гостямъ. Не усплъ еврей остаться одинъ, какъ лицо его приняло прежнее выраженіе тревоги и безпокойства. Посл небольшого размышленія онъ позвалъ извозчика и приказалъ ему хать въ Бетнелъ-Гринъ. Онъ отпустилъ его, не дозжая четверти мили до резиденціи мистера Сайкса и остальное пространство прошелъ пшкомъ.

— Ну, милая, — бормоталъ еврей, стуча въ дверь, — если ты задумала какую-нибудь игру, то какъ ты ни хитра, а я все вывдаю отъ тебя.

Женщина, встртившая его, сказала, что Нанси у себя въ комнат. Феджинъ поднялся тихонько по лстниц и вошелъ безъ всякаго предупрежденія. Двушка была одна; она сидла у стола, положивъ на него голову съ распущенными кругомъ нея волосами.

— Она, вроятно, пьяна, — подумалъ еврей;- а можетъ быть опечалена чмъ-нибудь.

Онъ повернулся, чтобы закрыть дверь; двушка услыхала это и подняла голову. Она пристально взглянула на еврея и когда спросила, нтъ ли какихъ новостей, онъ разсказалъ ей все, что слышалъ отъ Тоби Крекита. Выслушавъ разсказъ, она приняла прежнее положеніе и не отвчала ни единаго слова. Съ нетерпніемъ оттолкнула она отъ себя свчу, сдлала нсколько нервныхъ движеній и топнула ногой о полъ, вотъ и все.

Во время этого молчанія еврей съ тревогой оглянулъ всю комнату, какъ бы желая убдиться, нтъ ли гд какихъ либо признаковъ возвращенія Сайкса. Довольный, повидимому, своимъ осмотромъ, онъ кашлянулъ раза два, три и сдлалъ попытку начать разговоръ; но двушка сидла неподвижно, какъ камень, и ни однимъ словомъ не поддержала его. По прошествіи нкотораго времени онъ сдлалъ вторую попытку и на этотъ разъ, потирая руки, обратился къ ней въ боле примирительномъ тон.

— Какъ ты думаешь, милая, гд теперь долженъ быть Билль?

Двушка невнятно пробормотала, что она не знаетъ и по тону ея голоса было слышно, что она плачетъ.

— А мальчикъ-то! — сказалъ еврей, стараясь увидть ея лицо. — Бдное дитя! Бросили въ канаву, Нанси! Подумай только!