Оливковое дерево

– Послушай, очень приятно, что тебе с нами хорошо, Хлоя, но давай начистоту: не думаю, что ты хочешь остаться на Кипре только ради нас, верно?

– Ой, папочка, не говори так, – обиделась Хлоя. – Я так классно провела время здесь со всеми вами. Я люблю малышей, и Алекс такой милый, и Хелена была так добра, и… это, ну, как настоящая семья. Правду сказать, я совсем не радовалась этой поездке. Думала, будет уныло, но это были лучшие несколько недель в моей жизни.

– И встреча с Мишелем помогла.

– Да, конечно, – призналась она.

– Он славный парень, – согласился Уильям, – но в будущем будет еще масса таких, как он, я уверен.

– Таких не будет, – Хлоя вызывающе покачала головой. – Я люблю его.

Уильям, вспомнив совет Хелены, не стал ввязываться.

– Конечно, любишь, – ответил он слабым голосом, и тут им принесли мезе. – А теперь давай есть.

* * *

– Поговорить мне с Сесиль или нет? – Уильям присел на край лежака Хелены. Как только они вернулись домой, Хлоя исчезла в облаке пыли на заднем сиденье мопеда Мишеля.

– Это непросто. Если ты попросишь, она обязательно откажет, просто чтобы досадить тебе.

– Точно.

– Но если ты не поговоришь с ней, Хлоя сочтет, что ты ее не поддерживаешь. Давай поищем компромисс?

– Например?

– Ну, если ты позвонишь Сесиль и осторожно предложишь, чтобы Хлоя вернулась сюда на несколько дней в конце отдыха во Франции? Таким образом, Сесиль сможет увидеть ее, как планировалось, но это даст Хлое немного времени побыть с матерью и ее кавалером, поскучать и потосковать по Мишелю. Уверена, что к тому времени Сесиль будет только рада собрать вещи Хлои и отправить ее к нам.

– Блестяще, дорогуша! – он расцеловал ее в обе щеки. – Спасибо. Я скажу Хлое.

– Это, наверное, не совсем то, что она хотела бы услышать, но, возможно, наилучший выход во всех отношениях.

– Знаешь, Хлоя действительно замечательная девочка. Очень логичная и трезвомыслящая. Во всяком случае, она, кажется, раскусила свою мать, а это больше, чем удалось мне, – вздохнул Уильям.

– Она, несомненно, повзрослела за эти каникулы.

– Спасибо, что напомнила, – пробормотал Уильям.

– Я не в этом смысле. – Хелена села прямо на лежаке, обхватив руками колени. – Мы славно поболтали, и она знает, что делает, так что не беспокойся.

– Мама, телефон! – крикнул Алекс с террасы.

– Иду, дорогуша.

Через полчаса Хелена сидела в деревенской таверне напротив Сэди. Она ожидала худшего, когда получила сигнал SOS: конец еще одних прекрасных отношений, Сэди в расстроенных чувствах. Однако подруга вовсе не казалась травмированной. Ее глаза искрились, и она просто светилась.

– Ну и где пожар? – в недоумении спросила Хелена.

– У меня новости, солнышко.

– Я так и поняла. Хорошие или плохие?

– Зависит от того, как посмотреть, полагаю. Может быть, понемножку и того и другого.

– Ну давай же, выкладывай.

– Ладно-ладно, сейчас. Минуточку…

Порывшись во вместительной сумочке, Сэди наконец вытащила белую пластмассовую палочку и подала Хелене.

– Смотри сюда. Твое мнение?

– Это тест на беременность.

– Я в курсе. Посмотри на него.

– Смотрю. Две розовые полоски, что означает… Боже мой! Сэди!

– Именно! – Сэди сжала руки. – Это означает «да», правильно? Здесь у тебя опыт больше, чем у меня.

– Ну, все тесты разные, но… – Хелена присмотрелась, – во втором окошке определенно есть полоска.

– Значит, таки да. В смысле я беременна.

– Судя по этому, да. Ого. – Хелена посмотрела на подругу и попыталась буквально прочитать по этим полоскам ее состояние. – Ты рада?

– Я… не знаю. В смысле я узнала всего несколько часов назад. Наверное, это произошло в первый раз, когда мы переспали – после того апокалиптического праздника на винодельне. Мы оба были довольно пьяны и не осторожничали, сама понимаешь. Просто поверить не могу. По правде говоря, я потеряла надежду, что это когда-нибудь произойдет. В конце концов, мне тридцать девять. Но произошло, произошло! – глаза Сэди внезапно наполнились слезами. – У меня будет ребенок, Хелена. Я стану матерью.

Хелена вспомнила, как девочками они мечтали о встрече со своим Прекрасным принцем, о красивых домах, где они будут жить, и детях, которых родят. За прошедшие годы Сэди часто говорила, как ее печалит, что последнее с ней никогда не случится. Но реальность происходящего сейчас – особенно в нынешней ситуации Сэди – это было совсем другое.

– А как Андреас? Что он думает?

Сэди помедлила.

– Не знаю. Я ему еще не сказала.

– Ясно.

– В сущности… – Сэди глубоко вдохнула. – Я еще не решила, говорить ли ему.

– Мне кажется, он может сам заметить через несколько месяцев, ты не думаешь?

– Нет, если я вернусь в Англию, он не заметит. – Сэди водила пальцами по ободку бокала.

– Вы поссорились?

– Господи, нет. Все-таки спорить на разных языках довольно трудно. У нас все хорошо.

– Так в чем проблема?

– Разве не очевидно? Он плотник в крохотной кипрской деревушке, знает едва пару слов на английском и на четырнадцать лет младше меня. В смысле, мне надо смотреть на вещи трезво. Ты вправду можешь представить наше совместное будущее, эдакую счастливую семейку?

– Ты любишь его?

– Нет.