Она исчезла

И там, на катере, белой ночью две тысячи одиннадцатого, снова встретился с Минькой. Парень возмужал, загорел, посолиднел. Но снова исполнял роль матроса: помогал девушке, а потом Георгию Степановичу спуститься по трапу — и сыщик сразу его узнал.

Тот его припомнил тоже. На прогулке улучил момент, когда Катя-Кэтрин уходила в гальюн, и тихо спросил: «Помните меня?»

— Помню. Рад, что ты живой.

— А уж я как рад! Может, встретимся, поговорим? Я вам выпивку поставлю. Ведь вы меня тогда, типа, спасли. Хотя как сказать…

— Позвони. — Георгий Степанович протянул ему визитку, где честь по чести значились его телефоны: офиса на Белинского и мобильник.

А потом пришла Катя, и он даже не стал загадывать: позвонит Михаил или нет.

Тот позвонил, и они договорились встретиться днем в выходной в какой-то забегаловке на «Электросиле»: оказалось, теперь парень тоже в районе Московского проживает, как и сам Г.С.

Второй рассказ Михаила, что он поведал Георгию Степановичу в кафе «Барракуда» на Московском проспекте в июле 2011 года.

Я тогда вашего совета послушал. Очень мне не хотелось с хазарскими ножами или паяльниками встретиться. Да и с ментярами тоже. Думал, что армия меня защитит. А в итоге все вышло сначала неплохо, но тоже обернулось гамном.

Короче, на следующее утро поехал я на Чайковского сдаваться в военкомат. Меня там сразу спросили, почему сам, без повестки, пришел: от уголовки бегаю или от залета? Я сказал близко к правде: от родителей, задрали меня своей выпивкой, чтоб они сгорели.

Как ни странно, потом это мое мимолетное пожелание в их адрес сбылось.

В военкомат у нас только приди. Они — с распростертыми. Но, несмотря на то что я три курса в морском колледже оттрубил и на мое горячее пожелание, на флот меня не взяли. Здесь, говорят, армия, мы сами решаем — поедешь куда пошлют. Есть, кругом, шагом марш! И засунули меня в железнодорожные войска.

Я как раз попал под ту раздачу, что тогда еще на два года забривали. Планы-то у меня по жизни были пока отсидеться, разговоры ведь о переходе на одногодичный призыв шли — думал, выучусь в техникуме, кончится отсрочка, и тогда: ать-два. Но что б я и правда делал, если б до меня, как вы стращали, хазары тогда добрались? А так никаких от них поползновений. Правда, следователь в часть приезжал, показания с меня о том деле снимал.

Чем там в итоге кончилось, не знаете?

А девушка та, вторая, Виолетта, — тоже не в курсе, что с ней?

Жаль, не знаете, что-то она мне запала.

Короче, армия есть армия. Дедовщина у нас и в учебке имелась, а в части — еще свирепей.

Однажды мы с хазарами врукопашную сошлись — видите, они меня там все-таки настигли, хотя не ОПГ, но тоже хорошего мало! Дрались серьезно, они двух наших насмерть убили. Мы замочили одного, а второго я табуреткой по башке так засандрачил, что он чуть инвалидом не стал: нанесение тяжкого вреда здоровью и все такое.

Дело дошло до штаба округа, и оттуда команда: всех участников примерно наказать. Под трибунал! Короче, дали мне четыре года, выпустили через два с половиной.

В итоге вернулся я в свой город, знакомый до слез, не через два года, как планировал, а все четыре.

В колледж доучиваться не взяли. У меня мечта была о загранке, но какое там с судимостью! Одна радость (если можно так сказать): в училище зачли три курса, что я отбарабанил до армии, и дали диплом матроса.

А родаки мои (как я брякнул в сердцах военкому) в итоге-таки сгорели. Пьяный пожар прям дома у нас, задохнулись в дыму.

Меня из тюрьмы, естественно, проститься с ними не отпустили, соседи на похоронах всем рулили. Они и комнаты наши хотели отжать, но тут я откинулся с кичи, как говорится, вернулся в Питер и показал им, кто в доме хозяин.

Судился с ними, короч, и всякая такая мутотень, их без вариантов в итоге из моего законного наследственного жилья выкинули.

А потом нашелся чел, позарился на нашу коммуналку, захотел расселить, всем давал по отдельной квартире в отдаленных районах. Ну, мне повезло: за две мои комнаты получил взамен двушку в Московском — здесь, на Новоизмайловском.

Хочу ли я при случае на вас поработать? Да ради бога, что угодно — только в рамках УК РФ.

Я в республике леса раз побывал, баланды нахлебался, больше туда возвращаться не желаю.

…И со временем Миня стал для Георгия Степановича незаменимым помощником.

Римма.

Наши дни

После перестрелки в лесу и убийства Миньки ей казалось: сейчас немедленно придут за ней. Явятся прямо в дом к Пану и расстреляют.

Но оставшийся в живых бандит, бросив трупы своих товарищей, развернул свою машину и в ней умчался. Больше ни он не возвращался, ни подмога к нему не прибывала.

И мертвый Миша тоже остался лежать среди подлеска.

Римма понимала: ей надо бежать. Немедленно. Куда глаза глядят.

Их очень быстро нашли. Слишком быстро. Она рассчитывала, да и Мишка уверял, что они отсидятся тут одну-две недели — а бандосы явились на следующий день.

Телефоны они не включали — как тогда могли отследить?