Она исчезла

— Бери, раз у нас двойной тариф, — молвил водила великодушно и протянул ей старый, кнопочный, перемотанный изолентой аппарат.

Пока бежала по дороге из Селищ, поняла, кому будет звонить, просить помощи. Но и немного страшно было.

Вдруг вышло так, что она приносит горе и несчастье? Всем, кого любит или любила?

Миня погиб. Неизвестно, что там с Паном.

Первым делом она позвонила ему, Климу Панюшкину. И, о чудо, тот ответил!

Не скрываясь, прежде всего запустил по ее адресу матерную тираду.

— Да ты, цука, во что меня втянула? Сначала имеешь наглость ко мне со своим любовником раненым являться! Потом сюда, на квартиру, убийцы настоящие приходили, ножом резали, требовали сказать, где ты! И Паша твой чудацкий возникал, тоже тебя искал!

— Прекрати истерику, — строго сказала она. — Ты живой?

— Живой, живой. А что там с моей дачей?

— Ее спалили, — в сердцах сказала она и бросила трубку.

Другой номер Римма (думала раньше) не забудет никогда. Да ведь они до сих пор порой созванивались, писали друг дружке, поздравляли с днем рождения и Рождеством.

Довольно странно было, конечно, теперь его восстанавливать в собственной памяти — мобилы с их безразмерными возможностями, в том числе хранить инфу, всех разбаловали.

Не дай бог он не ответит или номер поменялся. Тогда Римма и представить не могла, что дальше делать.

Но он ответил.

— Слушай, нужна твоя помощь, — без предисловий начала она. — Могу я пожить у тебя какое-то время?

А он, вот что значит добрый самаритянин, безо всяких расспросов-вопросов отвечал:

— Да, конечно.

— Я сейчас приеду.

— Пожалуйста. Только я за городом.

— Ничего страшного, даже лучше.

— Я пришлю тебе геометку, где мы живем.

— Нет-нет-нет! Просто скажи адрес, я запомню. — Она не стала распространяться, что временно существует без мобильника: человек без телефона в наши дни выглядит странно и подозрительно.

Римма продиктовала водиле адрес. Тот построил маршрут.

— Ого! Сто двадцать километров получается. По тарифу выходит, с тебя десять штук.

— Я обещала: заплачу вдвойне. Значит, двадцать? Покажи только, как навигатор направляет нас ехать.

Он продемонстрировал ей экран телефона.

— Давай не по федеральным трассам, лучше околицами.

— О, мадам скрывается?

— Не твое дело.

— Какую музыку миледи предпочитает в дороге?

— Давай лучше помолчим.

Георгий Степанович.

Наши дни

У частного детектива в наше время есть два союзника: связи и деньги.

И то и другое позволило Георгию Степановичу снять на короткий срок однушку в центре Москвы — он не терпел гостиниц с их скученностью и доглядом за постояльцами.

А в три часа того же дня, как прибыл в Москву, организовали ему встречу со следователем из ГСУ РСК по МО, проще: главного следственного управления Расследовательского комитета по Московской области, который принял к производству дело о перестрелке на окраине деревни Селищи.

ГСУ это помещалось на Садовом, недалеко от Маяковки: старорежимное дореволюционное здание. Внутрь его, конечно, не пустили, листать дело не позволили. Все на словах.

Нынче вопрос о благодарностях не стоит в плоскости оплаты обеда — прошли те допотопные времена. Георгию Степановичу назвали тариф, да наличными, никаких переводов. Зато кафе теперь могло быть любым, не волнует — хоть самая дешевая пиццерия напротив старорежимного здания.

Столичный следак явно принадлежал новому поколению: бодрый, загорелый, стройный. Быстро и четко посвятил Георгия Степановича в подробности дела: случилась перестрелка и поножовщина на окраине населенного пункта Селищи. Погиб уроженец города Ленинграда, проживающий в Санкт-Петербурге на Новоизмайловском проспекте гражданин Михаил Маруздин.

«Значит, все подтвердилось, — подумал Георгий Степанович. — Бедный, бедный Минька!»

А вместе с ним, продолжил следователь, ушли в мир иной двое других, что характерно, тоже ваших земляков, зарегистрированных в Северной столице: некие Корсуков и Пучкин.

— Что о них известно? — спросил частный детектив.

— Бандиты оба, — коротко ответил следак. — У первого две ходки. Бандитизм по малолетке и потом разбой. У второго тоже судимость в анамнезе, но статья была легче — мошенничество.

— Это что, их личная инициатива: в Москву прибыть и с земляком разбираться? Или они с кем-то крупным связаны? На кого они, короче, работают?

— Устанавливаем.

Потом он рассказал, что в деле явно замешана женщина. Они вдвоем с погибшим Маруздиным приехали в деревеньку Селищи за сутки до перестрелки. Переночевали в избе местного уроженца. Потом она с места преступления исчезла: ищем, желаем допросить.

— А кто у нас местный уроженец? Чей дом? Он присутствовал на месте преступления?

— Дом принадлежит на правах собственности некоему Климу Панюшкину, девяносто шестого года рождения, прописанному в Москве на Садово-Черногрязской, шестнадцать.

«Опять Садовое кольцо», — подумал Георгий Степанович.

— Здесь поблизости?

— Да не так чтобы. У Красных Ворот.

— Сумели его допросить?

— Пока местонахождение не обнаружили, дома его нет, на работе срочно попросил отпуск на две недели.

— А что-нибудь по женщине известно? Как выглядела? Что соседи говорят?