ОНА.puzzles

Движение привлекло внимание сидящих за игровыми столами, в том числе пригласивших меня парней, двое из которых тут же оказались у стойки. Выяснив в чем дело, они, как могли поделикатней, объяснили «метру», что в баре я могу делать все, что мне вздумается, и даже, если этот бар полыхнет, то пусть запишут на их счет. Полыхнет казино – «без вас порешаем, будете мешаться – порешаем вас». В-общем, все правильно объяснили, судя по тому, что те без каких-либо возражений тут же исчезли. Барменша, поняв, что я – «правильный гость», согласилась отдать для моих экспериментов не только все ликеры, но и все, что есть в баре, а бонусом еще и время после работы.

Короче, когда все разошлись на исходные позиции я спокойно начал манипулировать разноцветно-разноградусными тягучими напитками, попавшими в мое полное распоряжение.

В тот момент, когда я уже заливал верхний слой, пуская по ножу 15 грамм Cointreau, к бару подошла женщина, одетая в строгую темно-бордовую шерстяную пару, до возбуждения утягивающую ее великолепную фигуру. Увидев ее, мое возбуждение дернулось, забыло поджечь верхний слой и без соломки тут же выпило содержимое стопки.

– И это все?! – услышал я голос уженавсесогласной барменши. Я медленно перевел взгляд с поразившей меня блондинки на, видимо, ожидавшую увидеть не меньше, чем чудо, но неожиданно обманувшуюся в своих ожиданиях барменшу, хлопающую теперь своими удлиненными до опасной связи с внешним миром ресницами. – Это все? – повторила она свой вопрос.

– Нуу, это еще должно было гореть…

– Это я помню. Помню, что должно было гореть, но почему-то не горело, – съязвила девушка и тут же обратилась к подошедшей блондинке: – Что желаете?

– А что должно было гореть? – вдруг заинтересовалась женщина.

– В-52, – вздохнул я, с неожиданной горечью подумав при этом: «Она.»

Она улыбнулась:

– Бомбардировщик, что ли?

– Типа того, – кивнул я, начав беспокоиться от тембра ее голоса и мягкой улыбки, коснувшейся уголков нежных губ.

– А как?

Так запросто, наивно, по-детски, но зная, что не откажут, сделают, найдут, раздобудут, покажут, асфальт подожгут, заморозят воздух, выбросят с балкона белый флаг, украдут иероглифы, оставят дом, спустятся под воду и отправятся на луну – так спрашивать могут только блондинки, а точнее – мои блондинки. Я молча посмотрел на барменшу. Та пожала плечами, напомнив, что в моем распоряжении весь бар, и она в бонус, если это кому-то еще интересно, конечно.

Я снова взялся за дело, по ножу накатывая полоску за полоской, начав с 17-градусного Baileys и закончив 40-градусным Cointreau.

Сосредоточившись на процессе, я усиленно пытался не смотреть на стоявшую рядом женщину, но в моем поле зрения находилась ее рука с расслабленной кистью, от природы украшенной длинными пальцами, за которыми ухаживали-холили-лелеяли и которые сами были созданы для того, чтобы холить и лелеять, с дрожью проводя по щеке любимого.

Обоняние улавливало исходящий от нее аромат, вкрадчиво предлагающий перейти на «ты» в приватной обстановке. Не ожидая на столь северной широте встретить полярное сияние судьбы, я довольно-таки сильно заволновался и мне стоило морально-волевых усилий, чтобы состряпать этот, мать его, коктейль, да еще, чтобы он получился-вспыхнул, мать его, еще раз!

В конце концов, полосатая стопка стояла на стойке, интригуя продолжением подошедших к бару. Для лишнего понта я взял деревянную зубочистку, поджег ее, ею поджег верхний слой коктейля, тут же заигравший веселыми языками пламени, вставил соломку и под восхищенные взгляды местных обывателей сразу втянул в себя все содержимое вместе с расползшимся по стенкам, не желая так быстро исчезать в этом номере, огнем.

Еще час назад я ни за чтобы не подумал, что смогу так удивить самым, наверное, популярным в то время в клубной Москве коктейлем, если не считать Tequila-boom, конечно.

– Очень горячо? – поинтересовалась блондинка.

– Попробуйте, – предложил я.

– А можно?

– А почему нет?

– Вы будете это пить? – вмешалась барменша.

– А что – нельзя?

Девушка по другую сторону стойки пожала плечами – ваше, мол, дело, чип-чего – я предупреждала.

– Ну и? – блондинка вновь обратилась ко мне: – Сделаете мне такой же?

– Легко!

Я опять взялся за манипуляции. Перед тем как поджечь дал женщине соломку и завел свесившийся локон ей за ухо. Она вопросительно посмотрела на меня.

– Чтобы не подпалить, не дай Бог, – пояснил я. Она улыбнулась и, поднеся соломку к губам, приготовилась к решительному шагу в высоких сапогах на длинных ногах, став похожей на кошку, ожидающую фантик на ниточке. Колено чуть согнуто, носок вовнутрь. Я немного задержался, наслаждаясь зрелищем, держа в одной руке зажигалку, а в другой зубочистку – практически, дирижер.

Моя солистка вопросительно подняла брови. Я поджег зубочистку, зубочисткой коктейль, резко приказал «пей!» и она сразу втянула в себя все содержимое вместе с трепыхающимися языками пламени.

– Ну и?! – барменша не теряла интерес к происходящему, забыв про остальных, которые, впрочем, так же наблюдали за происходящим – видимо, их это волновало не меньше.