ОНА.puzzles

Итак, я солирую, два бэк-вокала и симпатичный ди-джей за стойкой, со скепсисом в глазах меняющий стеклянные треки. Мы уже, так или иначе, спелись и спились. Или – сплелись на этом небольшом уютном островке в море азарта, такого же горячего, не смотря на Заполярье, как и в любом другом месте, где крутится рулетка и бесстрастный крупье сдает карты на Stud Poker или в Black Jack. И пока горят страсти в зале, я снова и снова создаю и уничтожаю огнем очередной В-52 или устраиваю небольшой Tequila-boom в компании трех очаровательных аборигенок, отогревших своим теплом блуждающего во льдах зверя. И в этом наша сиюминутная страсть, наш огонь, ласкающий языками пламени самую душу, заставляя учащаться пульс от перехваченного взгляда.

Мы почти не говорим, так – какие-то общие фразы: откуда? да что Вас сюда занесло? И еще разные пустяки, соскальзывающие с красивых губ и растворяющиеся в табачном дыму. Но – глаза! Глаза каждого из нашего спонтанного квартета говорят больше и говорят что-то важное, и таким образом мы болтаем без умолку: я с блондинкой, шатенка с барменшей, обсуждая нас и сложившуюся ситуацию; шатенка со мной – что дальше? Блондинка с барменшей – какой в этом смысл? Я с барменшей – чем все это закончится? Блондинка с шатенкой – тебе это надо?

И во время этого разговора мы пьем, даже забыв познакомиться друг с другом, да и надо ли это? Когда хорошо от обжигающей текилы, когда слова не нужны, когда так звонко бьет стакан с твердым дном об барную стойку из морёного дуба и достаточно лишь взгляда… Каждый из нас по той или иной причине – не важно по какой – оказался здесь и внезапно Ледовитый океан оказался теплым, заполярье превратилось в субтропики, а данная минута ценней всей прожитой жизни – вот что важно! Важно на столько, что из этого пике не хочешь выходить, понимая, что и другие готовы составить тебе компанию и одним экипажем смотреть в иллюминатор на горящий хвост пылающего бомбардировщика В-52 в ожидании последнего текила-бум!

– Ну ты чо так долго?! Я там лечу не по-детски!

Текила… сука… бум!

Я оглянулся на голос. Голос принадлежал упитанному на вид коммерсу и обращен был к блондинке, которая, беззвучно, округлив глаза, одними губами произнесла «бля-а-а…», тут же вся как-то смутилась, как-то сжалась, засуетилась вся, снова полезла в сумочку (я давно заметил, что дамские сумочки имеют какие-то особые секреты, выручающие их в трудную минуту, и, ко всему прочему, вмещающие в себя кучу всяких пустяков), достала из сумочки деньги и с мольбой, застывшей в прекрасных голубых глазах, протянула их барменше. Та, нисколько не удивившись, словно это была их домашняя заготовка «на всякий случай», тут же поставила на стойку два бокала красного вина. Мужчина взял по бокалу в каждую руку, с подозрением посмотрел на нас с шатенкой и, уходя, повторил своей спутнице:

– Пошли, тебе говорю! Я лечу – вообще!.. – видимо, других аргументов у него не было.

Блондинка, пряча глаза, получила сдачу, положила ее в сумочку и, прежде, чем уйти, шепнула мне на ухо, красноречиво посмотрев на шатенку:

– Я ревную.

Вот те и текила, сука, бум! – подумал я, провожая взглядом ее удаляющуюся фигуру, попутно изучая все ее достоинства. – Она ревнует! Надо же!.. В этом вся женская суть: она уходит с другим, но не перестает ревновать тебя к той, с кем сама же и оставила.