ОНА.puzzles

– Не перебивай! – девушка красноречиво поднесла сигарету к своим пухлым губам. Я щелкнул зажигалкой. – Пожалуйста, – кивнула она, выпуская дым. – Но она… За ней никаких историй, прикинь! У нас, конечно, не деревня, но и не Москва – всех видно. Все пару раз в неделю появляются на этом ботике или еще где, типа этого. Наверное, так надо, не знаю… В-общем, все пересекаемся, все друг друга видим и все про всех знаем. Я тут тебе про всех почти могу что-нибудь рассказать. Я даже знаю с кем ты спишь, – это уже барменше, которая ничуть не смутившись, улыбнулась «Хорош…» – Хорош не хорош, а знаю. И все знают. А за нее даже сплетен нет! Даже дико как-то…

– Это ж хорошо!

– Ну, не знаю. Я, видать, до этого еще не доросла… Так что, друг мой, по любому, это дохлый номер.

Я оглянулся через лежащую на моем плече ухоженную руку, украшенную несколькими золотыми браслетами различной толщины, и посмотрел в зал. Блондинка стояла за спиной своего разгоряченного мужа с бокалом вина, словно, наблюдая за его игрой. Словно… Хоть и дергались уголки ее губ, как бы реагируя на игру, но смотрела она в нашу сторону. Несколько раз наши взгляды пересекались и в ее глазах я мог увидеть то, что – я больше, чем уверен – ее муж никогда не видел и вряд ли когда увидит. Мы будто продолжали начатый у стойки разговор…

– Но одно можно признать точно, – продолжила шатенка: – Она на тебя запала. Я ее такой никогда не видела.

– Да уж, – подтвердила барменша ее слова.

– Только, что это меняет? – вздохнул я.

– Что это меняет?.. – шатенка демонстративно отодвинулась от меня, осмотрела с головы до не вписывающихся в местный колорит туфель – видно было, что В-52 текилабумкнулся у нее внутри довольно прилично – и сказала на мой чисто субъективно мужской взгляд совершенно не логичное:

– А то, что я с тобой тоже не пойду!

– Почему?! – вместо меня удивилась барменша.

– Не знаю… – шатенка прищурилась, стараясь сфокусироваться и подобрать весомый аргумент, и, тряхнув челкой, нашла: – Из солидарности!

Я посмотрел на барменшу, застывшую с фужером в руке, и понял, что этот невероятный довод не оставляет шанса получить бонус после работы. Конечно же, я этого делать не собирался, но осознание самого факта несколько расстроило.

Конечно, при данных обстоятельствах этот аргумент солидарности выглядел скорее кокетством, и эта блажь была легко устранима, но мне самому стало легче. Пусть так и будет – не должен кем-то когда-то заведенный порядок особому гостю подкладывать дорогую девочку испачкать невинность нашей встречи.

Единственное чего не хотелось так это вот так резко остаться одному у этой стойки, у этого причала одиноких кораблей – кто знает куда в таком случае направит свой пылающий бомбардировщик мой внутренний камикадзе.

– Но сейчас? Сейчас-то вы меня не бросите тут одного?

– Сейчас? – шатенка призадумалась довольно основательно. У барменши, не глядя разливающую выпивку, в ожидании ее ответа от напряжения слегка приоткрылся рот. Наконец, внутренние противоречия были улажены. – Сейчас – нет.

– Ну и славненько! Продолжаем?!

– А то!

Действительно, не хотелось сейчас оставаться одному, а после… После мы разбредемся через холодную метель по своим теплым постелям, не повинуясь кем-то когда-то заведенному dress-code.

Какая-то очищающая взрывная волна получилась от выпитых коктейлей и всем вдруг захотелось чувственности, пусть иллюзорной, пусть лишь на вечер, но проститутка не захотела, чтобы, имея ее думали о другой, я не захотел думать о другой, имея ее; барменша просто ляжет спать одна, потому что ее любовник должен прийти домой и забраться под одеяло к всезнающей жене, но по причине бытового удобства («трешка» в центре, «бэха», шоппинг по выходным, опять же, двое детей – куда?!) принимающей все как есть.

А наша блондинка, притворившись спящей, увернется от своего проигравшегося мужа, а когда он захрапит на ее глазах невольно появятся слезы, потому что мысли будут возвращаться сюда – к этой барной стойке, и смелые фантазии разольются по всему телу, охватывая сладкой паутиной низ живота, и теперь не уснуть, и тогда она пойдет в ванную, где, открыв воду, сможет почти в голос прореветь, поняв, что сказки не врут, а все сказанные ею до сих пор слова получается были ложью, как и те чувства, которые осыпаются в сравнении с теми, что родились у нее этой ночью от одних лишь взглядов, нечаянных прикосновений, ничего незначащих слов, тут же забывающихся, но оставляющих в душе вроде незнакомый, но, вместе с тем, словно вернувшийся из далекого странствия голос, возможно, приснившийся, возможно, придуманный еще в детстве или потерянный в прошлой жизни. Он и теперь постепенно забудется, сотрется в памяти, потому что мы на разных орбитах и есть правила, которые мы не должны нарушать.

Не должны…

Или боимся?!

Боимся изменить сложившийся порядок вещей, изменить свою, казалось бы, отлаженную жизнь.

Боимся нарушить распорядок завтрашнего дня, давно изученного днем вчерашним.

Боимся пересудов, удовлетворяя себя обсуждением сериалов и грязных сплетен о звездах шоу-бизнеса.