Она разрушила нашу семью

Ничего не происходило. Он пару раз за это время звонил Лиде, чтобы справиться о здоровье Ники. Набирал номер матери, которая всем тоном, всеми своими фразами давала ему понять, что именно думает о случившемся. А вот Милену не беспокоил. И не потому, что не желал быть рядом. Напротив. Жаждал этого каждой клеточкой тела. Только понимал – его присутствие для жены как триггер.

Отдушиной стало то, что Курилов каждую свободную минуту, коих стало в его жизни уж больно много, смотрел блог жены и сыновей. И с ужасом понимал – им хорошо и без него. Милена справилась, выдержала, смогла жить дальше. И в этой самой жизни совсем скоро ему не будет места. Нет, он, конечно же, останется отцом Ярика и Вовы… но на этом всё. Для любимой жены он будет всего лишь элементом прошлого.

От этого предположения все внутренности сковывало морозом. Потому момент, когда ему позвонили и сказали, что результаты теста готовы, Курилов ждал едва ли не как пришествия Господня. И молился, чтобы анализ показал прямо противоположное тому, что отразилось на бездушной бумаге в первый раз в виде сухих цифр.

Арсений Курилов, Курилова Вероника – результат и вновь… почти стопроцентный.

Арс с силой сжал конверт и едва не простонал. Никаких шансов на то, что Лида как-то могла повоздействовать на эти показатели. Никаких шансов на то, что она ему солгала. Он действительно приехал к ней тогда, а она… Она с ним переспала.

Черт!

Выругавшись так цветасто, что у сотрудников лаборатории завяли уши, Курилов выбежал из клиники и, сев в машину, растёр ладонью лицо. А потом сорвал авто с места и направился туда, куда давно хотел, но не решался съездить.

– Арсюша?

Подслеповато щурясь, на него смотрела мать Валерия – тётя Даша. Или тётя Дуся, как она просила себя называть, когда они с Валеркой ещё были молодыми и частенько зависали друг у друга дома.

– Тёть Дусь, это я, да, – кивнул Курилов и спросил: – Можно войти?

Его уже охватило то щемящее чувство ностальгии, какое бывает у людей, что через годы возвращаются в место, которое не изменилось со временем. И кажется, что будто бы ты просто перенёсся в прошлое.

– Заходи, Арсюш, заходи! – оживившись, велела мать Валеры и отступила в сторону. – Чайник поставлю, будем пить чай.

Она так постарела за то время, что Курилов её не видел… От былой весёлой женщины, которой было под пятьдесят, превратилась в сухонькую старушку. И всё же это до сих пор была тётя Дуся. Именно она варила им бульоны, когда они умудрялись перегулять так, что утром едва продирали глаза. Именно она называла их не иначе как «сыночки».

И именно к ней он не ездил столько лет, что казалось, будто Арса от прошлого отделяет вечность.

Войдя в квартиру, Курилов разулся и, кивнув на комнату Валерки, спросил:

– Можно? Или переделали там всё?

На губах тёти Даши появилась улыбка с нотками грусти:

– Не переделывала. Иди, сынок. А я пока на стол накрою.

Сразу захотелось протестовать. Сказать, что он не заслужил такого обращения, но Курилов, наслаждаясь тем, какие удивительные ощущения рождались в нём сейчас, промолчал. Потому что не хотел красть у себя эфемерное несбыточное чувство того, что всё можно исправить и вернуть назад.

Он прошёл в Валеркину комнату и его тут же окутали те запахи, что были знакомы много лет. Даже кожанка друга до сих пор висела на крючке, вбитом в одну из стен. Странно, а ему казалось, что именно в этой куртке Валера к нему тогда и приезжал.

Пройдя вглубь помещения, Арс сделал глубокий вдох. С одной из стен на него смотрела Лида. Здесь было множество её фотографий – в том числе, с Валерой. Когда Курилов только узнал, что его девушка теперь принадлежит другому, оборвал все отношения. А Валера и Лида, похоже, ещё какое-то время жили здесь. Вдвоём.

Ну или просто у его некогда лучшего друга в комнате была организована целая стена, посвящённая любимой.

Хмыкнув невесело, Курилов развернулся и вышел из комнаты. Одно дело – возвращаться в прошлое, где не было боли, а лишь только его дружба с Валерой. И совсем другое – напоминание о том, что сделали Лида и тот, кого он считал братом.

– Тётя Дусь, вы уж так не беспокойтесь. Я не голоден, – сказал Курилов, входя на кухню, где мать Валеры вовсю хлопотала, накрывая на стол.

Здесь уже высилась горка пирожков, выложенных на большое блюдо, стояли вазочки с вареньем. Сама же тётя Даша наскоро нарезала бутерброды.

– Вот уж придумал! Ты ко мне сколько лет не приезжал? А теперь быстро сбежать хочешь?

Она покачала головой и, закончив приготовления, указала на стул:

– Садись, будем чаёвничать.

Ничего не оставалось, как подчиниться. Хотя, конечно, Арсений и сам желал провести здесь хоть немного времени. Устроившись за столом, он принял из рук тёти Дуси чашку ароматного чая и, отпив глоток, дождался, пока мать Валеры устроится напротив. А затем начал разговор, причём с того, что волновало его больше остального: