Она разрушила нашу семью

Будь сейчас я той Миленой, которая ещё не соприкоснулась с Лидой и историей, в которую она меня втянула, я бы согласилась тотчас же. Но сегодня утром я, например, ограничила доступ к нашей с Яриком и Вовкой страничке. Вряд ли этот самый владелец магазинов будет рад сотрудничеству с таким блогером, как я.

– Варюш, послушай… Я сейчас не в самой лучшей форме, – ответила, внутренне коря себя за то, что отказываюсь от предложения, которое могло обеспечить и меня, и мальчишек приличным доходом.

Закусив нижнюю губу, я посмотрела на Панову, ныне Никонову, которая, хмурясь, взирала на меня в ответ. Злость, которую можно было обозвать словом «спортивная», пробежала по венам. Я же обещала себе, что ни Лида, ни предательство Арса не смогут меня сломить. Так какого чёрта сейчас сдаюсь?

– Но… ты знаешь, дай ему мой номер телефона. Пусть позвонит и мы всё обсудим.

– Вот и круто! – Варя просияла. – А вообще можем встретиться впятером – ты с мужем, Борис и мы с Викентием. М?

Снова по нутру полоснуло ощущением, что всё это подстава. Я даже поймала себя на том, что едва ли не озираюсь, рассчитывая увидеть рядом Лиду. Но ведь так не могло больше продолжаться!

– Мужа моего точно не будет – он сейчас… очень занят. Но в остальном – идея хорошая, мне нравится.

Растянув губы в улыбке и заверив себя, что от одной деловой встречи уж точно ничего не случится, я сказала Варе:

– Записывай мой новый номер. Созвонимся и договоримся.

Никонова с готовностью достала мобильник и быстро внесла мои контакты в записную книжку. Перебросившись ещё парой слов, мы с Варей разошлись. И я отправилась на шопинг, чтобы хоть немного прийти в себя и отвлечься.

Мысль о том, что, возможно, стоило и впрямь взять с собой Курилова, чтобы в случае чего обезопасить себя, возникала не единожды. Но я гнала от себя прочь эти дурацкие подозрения. Во-первых, добраться до моих старых дружеских контактов и что-то учудить Лида вряд ли могла. Во-вторых, демонизировать эту женщину – означало придавать ей значимости собственными руками. Ну и, в-третьих, мне нужно было продолжать жить без наличия Арсения в своём привычном укладе. И не бегать от людей, от которых я не видела и миллионной доли того, что за короткий промежуток времени сотворила даже не Лида.

А самый мой близкий человек.

* * *

– Папочка.

Бескровные тонкие губы разлепились, на них появилось слабое подобие улыбки. У Курилова сердце замерло, после чего застучало так сильно, что казалось, будто этот звук отдаётся в ушах.

– Привет, Никусь. Ну и напугала ты меня, – покачал он головой, ощущая себя совершенно беспомощным.

Потому что сегодня пришли результаты анализов – он тоже не подходил на роль донора для дочери. Чёрт, ну разве так могло быть? Тот способ, который мог излечить Нику, не мог состояться по причине того, что им было попросту не отыскать донора!

– Мне уже лучше, – заверила дочь, но Курилов видел – она храбрится изо всех сил. – А мама пошла в кафе? Мы уже виделись, она очень расстроена.

Арсений кивнул и поправил одеяло на постели Ники. Сейчас, когда она только покинула реанимацию после того, как врачам удалось стабилизировать все показатели, девочка выглядела особенно хрупкой и почти прозрачной. Казалось даже, что её насильно удерживают в этом мире, а она уже давно готова перейти в иной.

От этой мысли Арс разозлился сам на себя. Ещё недавно он допускал крамольную мысль, что это могло стать облегчением для них всех. И для Ники в первую очередь. Сейчас же начал с ума сходить от бессилия.

– Я обязательно поправлюсь. Так решила.

Ника так крепко вцепилась в зайца, вновь вернувшегося к ней, когда она смогла быть в палате, что Курилов поразился тому, сколько скрытой силы в Нике.

– Обязательно поправишься, – ответил Арс. – Скоро найдётся донор, я в этом уверен.

Он посидел рядом с дочерью, дождался, пока она заснёт. Врач предупредил, что сейчас Ника будет спать очень много, просил не пугаться. Но всё равно, когда она закрыла глаза и задышала так ровно и размеренно, что порой Курилову даже приходилось прислушиваться, ему стало не по себе. Он и представить не мог, что испытывает Лида, когда вот так вот смотрит на дочь и ловит каждый выдох, срывающийся с её губ.

– Заснула?

Арс вздрогнул, когда тишину палаты, в которой был только редкий писк приборов, разрезал шёпот Лидии, показавшийся здесь чужеродным.

– Да. Сказала, что обязательно поправится.

Он поднялся с постели, собираясь уезжать. На завтра было назначено важное совещание, а после Курилов собирался пойти на рисковую сделку, чтобы заработать как можно больше денег.

Лида усмехнулась. В этой усмешке явственно читались скептицизм и та злость, которую он уже видел совсем недавно.

– Я поеду в отель. Завтра тяжёлый день, – сказал Курилов, направляясь к выходу. – Если что – сразу звони.

– Если что, моё предложение пожить у меня – в силе. Я всё равно из больницы не вылезаю, чего зря тратить деньги? – донеслось ему в спину, когда он уже был на пороге палаты.

Арсений обернулся и помотал головой.

– Это излишне. Но за заботу спасибо, – хмыкнул он.