Они хотят быть как мы

– Сегодня вечером в Полицейское управление Золотого берега вызван на допрос двадцативосьмилетний Логан Бомонт в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, позволяющими говорить о том, что Бомонт может быть причастен к убийству пятнадцатилетней школьницы Шайлы Арнольд, совершенному здесь, на Золотом берегу, три года назад. Ее одноклассник и бойфренд Грэм Кэллоуэй был осужден за это преступление вскоре после того, как девушку нашли мертвой. Теперь Кэллоуэй заявляет о своей невиновности.

На экране вспыхивает школьная фотография мистера Бомонта. С задорной улыбкой и взъерошенными волосами, он выглядит молодо и сексуально, как учитель, который был на нашей стороне, учитель, в которого не могли не влюбляться школьницы. Учитель, способный манипулировать людьми, злоупотреблять своей властью.

Появляются и фотографии Грэма и Шайлы, сделанные в классе. Оба в форменных блейзерах, бок о бок, они выглядят как брат и сестра.

– Полиция пока не дает никаких комментариев, – продолжает репортер. – Но сейчас к нам присоединился Нил Соренсон, адвокат, представляющий интересы Грэма Кэллоуэя. Мистер Соренсон, как это может повлиять на судьбу вашего клиента?

Долговязый городской пижон, из тех с кем я недавно встречалась, теперь стоит в кадре. Все в том же костюме, с идеально завязанным галстуком на тонкой шее.

– Мы уже довольно давно пришли к выводу, что признание Грэма Кэллоуэя было вынужденным, что он не совершал этого чудовищного преступления. Мы готовили дело Грэма для апелляции и, выполняя нашу работу, наткнулись на новые факты, которые могли бы пролить свет на то, что же на самом деле произошло с Шайлой Арнольд. – Мистер Соренсон смотрит прямо в объектив. Чувак явно прошел медийную подготовку. – Мы лишь надеемся, что полиция Золотого берега сделает свою работу, независимо от того, будет проведено расследование в отношении Логана Бомонта или кого-то еще. Все мы просто хотим справедливости для Шайлы Арнольд.

– Благодарю вас, мистер Соренсон. Мы также только что получили заявление от руководства «Голд Кост», элитной частной школы К12[65], где в настоящее время преподает Логан Бомонт и где учились Шайла Арнольд и Грэм Кэллоуэй. В заявлении говорится следующее: «Мистер Бомонт является уважаемым и всеми любимым членом общины Золотого берега. Со дня его трудоустройства мы никогда не получали достоверных данных о его проступках или неправомерных действиях. В ближайшее время мы проведем собственное расследование». Вы смотрели прямой репортаж из Полицейского управления Золотого берега. С вами была я, Линда Кокран.

Ролик заканчивается, и экран гаснет.

Когда я поворачиваюсь к маме, она прижимает руку ко рту и лихорадочно скроллит новостную ленту в своем телефоне.

– Боже мой, – бормочет она. – Ты знала об этом?

Я отрицательно качаю головой. Она швыряет телефон на кофейный столик и опускается на диван рядом со мной, кладет руку мне на плечо. Я сопротивляюсь желанию вздрогнуть или отстраниться.

– Милая, – начинает она. – Мистер Бомонт когда-нибудь прикасался к тебе? Он не обижал тебя? – Я вспоминаю его обжигающе-горячую ладонь, накрывающую мою руку в классе после урока, его дыхание с запахом зубной пасты и сигарет. И чувствую, как ужин подступает к горлу.

Я мотаю головой. Нет. Никогда.

Мама сжимает мое голое плечо.

– Мне нужно позвонить Синди Миллер. – Она выходит из комнаты. От тишины звенит в ушах, а мозг кипит.

Дрожащей рукой я хватаю телефон.

«Ты смотрела? – пишет Рейчел. – Это может быть ОНО!!!!!!»

У меня нет сил на ответ, но приходит еще одно сообщение. На этот раз от Квентина, и тоже со ссылкой на твит.

«Ты ПОЭТОМУ спрашивала меня о Бомонте????»

«Да».

«Черт!! Неужели это правда?»

«Не знаю, – набираю я. – Что, если…?»

«БЛИН!!!!!!!!! – отвечает Квентин. – Завтра в школе будет ДУРДОМ. Вайнгартен займется расследованием. Ты это видела???»

«Интересно, что он нароет».

«Интересно, что будут делать копы. Если вообще будут».

Я прикусываю губу и набираю текст, сознавая, что мои следующие слова могут разбить вдребезги то, что осталось от нашей дружбы. Но мне важно знать, что он об этом думает. Я нажимаю «Отправить».

«Может, Грэм действительно невиновен?»

Он медлит с ответом.

Секунду, другую.

И наконец начинает печатать. На экране появляются слова.

«Может, и так».

Мой мозг начинает потрескивать, теряя способность выстраивать логические цепочки. Я засовываю телефон под диванную подушку, просто чтобы сбежать от всего этого, но он снова жужжит. Я выуживаю его и смотрю на экран, где высвечивается имя Адама. Сердце бьется ровнее, и я чувствую себя спокойнее, зная, что он на другом конце трубки.

«Ты видела ролик о Бомонте? Дикость какая-то…»