Они хотят быть как мы

– Ты считаешь, что Грэм виновен. Думаешь, что Грэм убил Шайлу, потому что тебе так легче. Это все упрощает, и ты продолжишь жить своей жизнью, притворяясь, будто ничего не произошло. Ну подумаешь, была у тебя когда-то подруга, она умерла, и, черт возьми, это отстой. Зато будет о чем посудачить с соседками по общежитию в следующем году и поболтать на вечеринках, вызывая к себе дополнительный интерес. Шайла останется лишь пятнышком в твоей безупречной истории. А Грэм – некогда знакомым парнишкой, который просто слетел с катушек. – Она подается вперед, почти вплотную приближая ко мне лицо. Я вижу крошечные волоски между ее бровями, заждавшиеся выщипывания. – Но ты же знаешь, что он этого не делал. Знаешь, что он невиновен. Ты просто слишком труслива, чтобы действовать.

– Иди ты к черту, Рейчел, – шепчу я сквозь горячие жирные слезы. – Откуда тебе знать, что я думаю? – Слова льются желчью, липкой и кислой. Моя злость рождена не на пустом месте. У нее есть реальная причина, лишившая меня покоя на долгие три года. Посвящение все изменило, и не только потому, что кто-то убил Шайлу.

Я выравниваю дыхание и продолжаю.

– Ты используешь меня сейчас, как все вы использовали нас тогда. Играли роль Бога и дергали за ниточки, заставляя нас делать то, что вам угодно, просто чтобы вы могли смотреть и получать удовольствие. – Я повторяю это, намеренно отчеканивая грубые слова. – Иди. К черту.

Рейчел откидывается назад, широко распахивая глаза.

– Все было не так.

– Так было всегда.

Это то, что нам говорили снова и снова, как будто убеждая, что так и должно быть. Эти пустые слова давали каждому право. Но нет. Никто не имел права делать с нами то, что они делали. И мы не имели права поступать так с другими, кто пришел нам на смену.

Посвящение стало тем днем, когда мы ввосьмером в последний раз были вместе.

Мы собрались у Никки в шесть утра и молча жевали поджаренные рогалики со сливочным сыром, ожидая звонка – сигнала о том, что нашей многомесячной тяжелой службе скоро придет конец. Близилось наше официальное вступление в ряды Игроков. Больше никаких построений. Никаких испытаний. Никаких ходячих аптечек. Но для этого нужно было пережить следующие двадцать четыре часа.

К дому подъехал большой микроавтобус, и мы, так же молча, забрались внутрь через широкие двойные двери. Двое в капюшонах надели нам повязки на глаза и связали руки застежками-молниями. Я похолодела от страха и прижалась плечом к плечу Шайлы.

Мы ехали, казалось, несколько часов. В машине громко звучала музыка – одна и та же песня Билли Джоэла, которую прокручивали бесконечно. Я до сих пор не могу ее слушать. «Только святые умирают молодыми». Какая чушь.

Наконец мы остановились. Гравий хрустел под колесами, и в воздухе витал тяжелый и соленый запах, чем-то напоминающий ароматы Четвертого июля. Как только мы вышли из машины, нам развязали глаза. Как оказалось, нас привезли к дому Тины, хотя, должно быть, гоняли в Норт-Форк и обратно, чтобы скоротать время. Ее родители уехали на выходные. Все остальные Игроки выстроились вокруг массивного перестроенного фермерского дома. С заднего двора доносился грохот техномузыки. Игроки галдели, пока один из наших похитителей не крикнул им, чтобы они заткнулись.

«Будет весело, – сказал мне Адам неделей раньше. – Тебе понравится».

Нас повели на задний двор, где мы присоединились к остальной компании, а потом наши водители сняли маски. Рейчел и Тина. Мне стало спокойнее. Со мной ничего не случится, подумала я. Рейчел была первой, кто проявил ко мне участие и помог с экзаменом по биологии. Я нравилась ей, потому что нравилась Адаму. А Тина, с комковатой тушью на ресницах и щербинкой в зубах, всегда отличалась мягким нравом. И это был ее дом. Она бы не допустила, чтобы здесь случилось что-то плохое. Я мысленно вернулась в тот вечер на пляже, когда мы с ней хихикали над мистером Бомонтом. Со мной все будет в порядке, убеждала я себя.

Но как же жестоко я ошибалась.

Грянул хор голосов, да с такой силой, что у меня по коже побежали мурашки. Прошла минута, прежде чем я смогла разобрать слово, которое они скандировали.

– Жребий! Жребий! Жребий!

Джейк вышел из толпы и повернулся к нам с ухмылкой на лице.

– Вы слышали глас Игроков. Тяните жребий! – Он выбросил вперед руку с колодой толстых игральных карт. Их было ровно восемь штук. – Самой младшей карте достается худшее.

Стало понятно, что мы выходим на финишную прямую. Каждому из нас предстояло пройти последнее испытание.

Я искала взгляд Адама, который только и мог придать мне сил. Адам стоял в сторонке, что-то шептал кому-то, но потом все-таки поднял глаза, и на его лице медленно расплылась улыбка. Сверкнула ямочка. Он позаботится о том, чтобы с нами ничего не случилось.

Каждый из нас вытащил по карте и прижал ее к груди.