Они вернутся

И настолько самозабвенно, всецело и до последней капли вкладывал он в это покаяние свою душу, что очень скоро ему стало казаться, будто он сам полностью растворяется в горячих молитвенных словах — и словно бы начинает нестись куда-то в темные звездные выси, чтобы достичь того благословенного источника всего сущего во вселенной, который всегда был, есть и будет вечной и неизменной первоосновой бытия...

Он уже почти слился с космосом, но тут вдруг опять почувствовал мало-помалу накапливающуюся тяжесть — как будто его свободный дух вновь стал медленно облекаться в бренную плоть. Это мешало полету... а потом и вовсе начало тянуть куда-то вниз, словно под действием силы притяжения. Он пытался сопротивляться, продолжал рваться в манящую звездную даль, но все усилия были тщетны... Под конец тело сделалось настолько тяжелым, что он на миг завис в пространстве — и тут же камнем рухнул как будто в глубокий и узкий колодец...

Очнулся внезапно, словно от какого-то грохота, ошалело хватая ртом воздух. Он лежал навзничь в кромешной тьме, под спиной что-то пружинило и ходило ходуном...

Прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что лежит на перевернутой вверх дном лодке в комнате с морозильными камерами. Сквозь маленькие оконца совсем не проникало света, зато было слышно, как снаружи что-то дробно шелестит — похоже, там шел дождь.

Сергей приподнялся на локте. Вот тебе раз! Неужели вся встреча с Сережей-Павликом ему всего-навсего приснилась? Или это опять какие-то заковыристые фокусы?

Впрочем, как бы там ни было, а теперь он знает, в чем ему следует каяться. Странно и дико, что прежде это даже не приходило ему в голову. Видимо, он стремился вытеснить свой грех в подсознание, чтобы вообще о нем не вспоминать... Но подобное забывать ни в коем случае нельзя. Он виноват — и вот принимает печальную, но заслуженную кару... И то, что Аня сейчас страдает, — в этом тоже целиком и полностью его вина. Он признает это смиренно и безропотно... Остается лишь надеяться, что высшие силы смилостивятся, примут его покаяние и в конце концов даруют ему прощение — отпустят с миром...

Какое-то время он лежал, предаваясь очистительным мукам совести, и даже начал испытывать от этого некую болезненно-сладостную отраду.

Наверное, этот душеспасительный катарсис продолжался бы еще долго, но всю благоговейность момента портил настойчивый и постыдный позыв организма. Пришлось вставать и идти на кухню — к уже знакомой раковине.

Там Сергей даже наклонился к сливу и пару раз нюхнул, пытаясь понять: он уже справлял сюда нужду или это все-таки был сон? Ничего не унюхав, со вздохом расстегнул ширинку.

Уже слушая, как журчит устремляющаяся по трубам жидкость, он запоздало подумал, что зря, наверное, поступает так по-свински. Словно какой-то гопник из подворотни, а не человек с высшим образованием. Ну чего ему стоило выйти наружу? Ноги бы отсохли?.. Тем более что он ведь тут не один — за ним постоянно «наблюдают» те, кто всё это ему устроил... Старпом почувствовал, как к щекам прихлынула горячая краска, — от стыда захотелось самому стечь в раковину вслед за мочой...

Но что сделано — то сделано. Сергей, внутренне корчась от презрения к себе, смущенно застегнул ширинку. Потоптавшись на месте, неловко пробубнил что-то извиняющееся, словно нашкодивший ребенок.

Ему показалось, что после такого конфуза отправляться как ни в чем не бывало спать — как-то не очень правильно. Поэтому он стоял, не зная, что делать.

Снаружи по-прежнему доносился шелестящий шум дождя. Вдруг на долю секунды окна осветились бледноватой вспышкой, а вслед за этим над лесом раскатисто грянуло.

Сергей встряхнулся, передернув плечами. Гроза на исходе августа — это довольно неожиданно. И главное — вроде бы ничего не предвещало столь радикальной перемены погоды... Интересно, к утру-то поуспокоится? А то придется тут торчать неизвестно сколько...

Он решил пройтись по вокзалу — а заодно глянуть, что там творится снаружи. На какой-то миг закралась мысль: а не взять ли опять весло? А то мало ли... Но внезапно, сам того не ожидая, он безжалостно подавил в себе это желание. Нет, в самом деле: сначала ведет себя как быдло, не задумываясь о последствиях, а теперь — дай-ка вооружусь на всякий случай!.. Вот хрен тебе, а не весло! Двигай вперед — и будь что будет!..

И старпом направился вон из кухни — через буфет, в сторону зала ожидания.

Он надеялся, что там окажется заметно светлее, чем в других частях здания. Но надежда эта не оправдалась: судя по всему, луну в небе плотно затягивали тучи, так что свету здесь взяться было неоткуда. Лишь слабо серели по обеим сторонам полукружия застекленных стен с черными вертикальными линиями стоек. Зато было хорошо слышно, как хлещет снаружи ливень, как дождевые капли звонко барабанят в стекла.