Опасности курения в постели

В какой-то момент девушка обернулась, взглянула Софии в глаза и произнесла с характерным каталанским акцентом, но на очень четком испанском: «Я больше не могу». Затем спустила джинсы и испражнилась на тротуаре болезненным поносом, который заставил ее поморщиться из-за кишечной судороги. Потом девушка повалилась у стены, едва не угодив в собственное дерьмо. София попыталась поднять ее, расспрашивая, где она живет, есть ли у нее чей-нибудь номер телефона, можно ли позвонить кому-нибудь. Пыталась выведать, что с ней стряслось, чего она наглоталась, но та лишь испуганно глядела на нее, не в силах сказать ни слова. Запах теперь был невообразимым, и у Софии даже глаза увлажнились от сдерживаемой тошноты. Через десять минут явились двое полицейских и увели девушку. София ответила на вопросы офицеров и задержалась, чтобы убедиться — с ней обращаются хорошо. Но надежды на то, что кто-то уберет улицу, не было. Пытаясь избавиться от вони, София закурила сигарету и почти бегом побежала на улицу де ла Сера, к дому Хулиеты, в квартире которой собиралась провести эти десять барселонских дней. У нее был ключ, которым она и воспользовалась. Вход в здание ремонтировали, так как несколько месяцев назад оно загорелось. Замок в подъезде работал плохо, поэтому какие-то бездомные устроились там на ночлег, развели костерок, чтобы погреться, а огонь распространился. К счастью, Хулиеты не было в квартире, когда пожар охватил дом, но она уже пострадала от огня годом раньше, зимой, когда попала в больницу после отравления угарным газом: у ее печки отсутствовал внешний дымоход.

Жилье Хулиеты трудно назвать квартирой — это офис, который сдавался в качестве жилья, без ванной, всего лишь с туалетом и душем в общем коридоре. Но помещение по меркам Барселоны было довольно большим, дешевым, и поскольку представляло собой «пентхаус», имело балкон-террасу, где летом было просто фантастически. София не знала, зачем Хулиета приехала в Испанию, впрочем, Хулиета, видимо, и сама этого не знала. Она жила здесь уже восемь лет, снимая под заказ анимационные короткометражки и видеофильмы. Когда надоедало, она бросала работу, но вскоре ей становилось скучно.

Она готовила салат, когда пришла София. Хулиета сделалась вегетарианкой сразу по прибытии в Европу, не в последнюю очередь потому, что ее первое пристанище было в сквоте, обитатели которого считали мясоедство главным грехом. Сначала она с воинствующим энтузиазмом переняла привычки своих новых друзей. А когда разочаровалась в них и покинула дом, то отреклась от уклада жизни захватчиков пустующего жилья, но все так же придерживалась их способа питания.

София не возражала против диеты своей хозяйки, к тому же при желании можно было купить на улице вкусную шаурму из курицы или мяса.

Сидя в красном кресле, которое по ночам раскладывалось и превращалось в кровать, София поведала подруге о случае с той девушкой. Хулиета перемешала салат и сказала, что в Барселоне это не считается чем-то необычным.

— Во всей Испании не найдешь города, где столько сумасшедших. В Мадриде их не так много, в Сарагосе еще меньше; мой брат говорит, что в Севилье тоже. А здесь полно безумцев и неизвестно почему.

Она разложила салат на две тарелки, села за стол и объяснила: сумасшедшие активизируются в зависимости от сезона. Например, женщина, носившая на голове столько заколок, что почти не было видно волос, появлялась только летом. Безумец в дредах, которому за пятьдесят, стучал палкой по металлическим жалюзи закрытых магазинов исключительно по праздникам, ближе к Рождеству. По словам Хулиеты, шум получался жуткий: удары напоминали выстрелы, и, случалось, он распугивал туристов. Сама Хулиета уже привыкла, хотя, впервые увидев его, подумала, что безумец собирается на нее напасть, поскольку он сопровождал удары палкой выкриками. Вот скоро ты познакомишься с местным стариком, который появляется посменно, утром и после обеда: проходит взад-вперед дистанцию метров в пятьдесят, иногда вопя, иногда тихо ругаясь, но всегда размахивая руками, будто пытается убедить кого-то невидимого в чем-то крайне важном. Согласно гипотезе Хулиеты, семья выводила этого мужчину на прогулку каждый день — родственникам надоело терпеть его в квартире, которая, как и другие в этом квартале, должна быть очень маленькой. Странно, что Хулиета никогда не видела его выходящим из какой-либо двери, потребовалось долго наблюдать за ним, чтобы вычислить дом и избавиться от странного чувства, которое вызывал у нее чокнутый старик. И не только он, но и все сумасшедшие барселонцы, которые кучковались в квартале Раваль.