Опасные игры

На полпути вниз по широкому склону, направляясь к розарию, она услышала, как кто-то окликнул ее по имени.

Она обернулась и увидела Джейка, бегущего к ней.

Она подождала, пока он догонит ее, и он улыбнулся.

– Это был адский бой, – сказал он, его глаза светились уважением.

– Я не хочу об этом говорить, – сказала Мэгги. Они подошли к дорожке, которая вилась через сад. Яркие всплески красного, белого и розового выделялись на фоне темно-зеленого. Она глубоко вздохнула, пытаясь насладиться успокаивающим ароматом цветов и жужжанием пчел, лениво кружащих над ними.

Наконец она остановилась. Они были вне поля зрения дома, наполовину скрытые высокими цветами. Ее сердце билось слишком быстро, кожа пылала. Ей хотелось сесть и спрятать лицо в ладонях.

– Ты в порядке? – спросил Джейк.

Запястья у нее болели, а нижняя губа, к великому ее смущению, начала дрожать. Она чувствовала себя, как слишком туго натянутая веревка. Натяни еще немного, и она бы лопнула.

– Эй, – он протянул руку и накрыл ее пальцы своей ладонью. Ее пальцы сжимали запястья, ногти впились в кожу, оставляя следы в форме полумесяца. С поразительной мягкостью – кто бы мог подумать, что такой большой, грубый мужчина может быть таким нежным? – он разжал ее судорожно стиснутые пальцы, пока их руки не легли ладонь к ладони.

Его пальцы переплелись с ее – интимное движение, от которого по ее щекам разлился неистовый жар, вытесняя гнев чем-то гораздо более сильным: желанием.

Мэгги чувствовала на его пальцах мозоли от курка – такие же, как у нее самой.

Как будто они подходили друг другу.

– Садись, – сказал он. Он подвел ее к мраморной скамье, стоявшей в глубине сада, в тенистом, увитом плющом алькове, который обеспечивал некоторое уединение. В тени выражение его лица смягчилось, в глазах появилась тревога.

Он волновался за нее.

Как только Мэгги села, она судорожно вздохнула. Она и не подозревала, что ее колени вот-вот подогнутся. Это из-за ее стычки с сенатором?

Или от прикосновения Джейка?

– Значит, тебе пришлось пережить кое-что тяжелое, да? – мягко сказал Джейк.

Трудно было ясно мыслить, когда он касался ее, когда она могла сократить расстояние между ними всего за один шаг, когда его глаза были полны обещаний, которым она так сильно хотела верить.

– То же самое я могу сказать и о тебе, – сказала Мэгги.

– Меня к этому готовили, – сказал он. – Но ты… ты была совсем маленькой, да?

Он снова угадал. Одно долгое мгновение Мэгги сомневалась, сможет ли она открыться ему. Когда она рассказывала об этом Полу, она попыталась отстраниться от своих эмоций и подойти к этому «со стороны». Она не хотела, чтобы Пол за нее волновался.

Но именно это и погубило их в конце концов: то, что она продолжала убегать от эмоций. От боли. От воспоминаний об Эрике.

Она оставила ее, но ей не следовало этого делать. Она должна была быть там.

Она должна была умереть вместе с ней.

Это была ужасная мысль. Эгоистичная мысль по отношению к ее родителям, особенно к ее матери, которая потеряла в своей жизни больше, чем следовало бы любому родителю. Но это была одна из темных истин ее души. Одна из тех истин, что таятся в глубине сознания, выглядывая только поздно ночью, никогда не озвучиваясь, едва узнаваясь.

– Мой отец был из очень богатой семьи, – сказала Мэгги. – Он был хорошим человеком… замечательным человеком. Когда мой дед умер, он унаследовал много денег. Это сделало его мишенью. Это сделало нас мишенью.

Джейк придвинулся к ней так, что его плечо прижалось к ее плечу, ее талия прижалась к его сильному, теплому телу. Он сжал ее руку, придавая ей силы продолжить.

– Моя мама всегда хотела, чтобы мы выросли нормальными. – Мэгги улыбнулась воспоминаниям. – Мы ездили на школьном автобусе, как и все остальные. Она не хотела, чтобы мы выросли снобами. – Мэгги посмотрела на старые дубы, окаймлявшие розарий, их древние ветви отбрасывали глубокие тени на гравийную дорожку. Затем она глубоко вздохнула и продолжила:

– Это был обычный день, все было нормально. Наш дом находился в нескольких милях от города, так что нас с Эрикой всегда привозили домой последними. Мы не увидели ничего странного в том, что автобус вел новый водитель. Такое иногда случалось.

Она видела, как Джейк складывает все воедино, и ужас, который отразился на его лице, когда он понял, что она собирается ему сказать. Пол не сделал этого – он словно испугался самого страха. Он боялся даже догадываться о том, что это может значить, боялся всерьез подумать о том, что с ней случилось. Возможно, на лице Джейка и был написан страх, но в его глазах и прикосновениях чувствовалась поддержка. Это помогло ей так, как никогда не помогало беспокойство Пола и его деликатность.

Мэгги посмотрела на пушистые облака на фоне ярко-синего неба. Она сморгнула слезы.

– Но водитель не затормозил на нашей обычной остановке, – сказала Мэгги хриплым от волнения голосом. – Мы думали, что он просто ошибся. Эрика встала, чтобы сказать ему, а потом…