Опасные партнёры

– Что ты вы*бываешься, Богдан? Девочка так старалась, ублажала меня, а ты всё портишь. Что ты на меня кидаешься? Хочешь про*бать контракт, щенок? Забирай документы и вали отсюда, пока я не передумал.

– В жопу себе засунь, – огрызаюсь я. – Обойдёмся как-нибудь без твоих денег.

– Да неужели? Мальчик, а ты ничего не перепутал? – Гущин явно удивлён такому повороту.

– Пошёл на х**.

В конце концов удаётся стряхнуть с себя охрану. Гориллы оттесняют меня к двери, но руки мне больше не выкручивают.

– Ладно, я в любом случае не в пролёте. Бабу ты мне подогнал гладкую, сочную. Спасибо тебе, Богдаша, – откровенно издевается Гущин.

Я бросаюсь обратно, но напарываюсь на стену из охранников. После минутной потасовки они выдавливают меня из кабинета. Секретарша смотрит с ужасом.

Возвращаюсь в отель в таком настроении, что лучше бы удавиться. На крыльце отеля чувствую, как вспыхивает левая щека. Именно тут Кристина отвесила мне пощёчину, а сейчас я чётко вспомнил тот момент. Хорошо так врезала, обожгла.

Заслужил. Я бы поменьше истерил на улице, тогда и с полицейскими бы не подрался, и Кристинку с Гущиным никуда бы не отпустил…

Идиот, бл*ть. Всё прое*ал – и малышку, и контракт.

КРИСТИНА

Стою под горячим душем и остервенело тру себя мочалкой, будто хочу стереть с кожи воспоминания о всех прикосновениях Богдана – жарких, нежных, чувственных. Рыдаю уже в голос, хорошо, что шум воды перекрывает мои отчаянные всхлипы.

Вдруг совершенно ясно понимаю, что Гущин от контракта не откажется. Он всё равно его подпишет, потому что «Меркурий» – очень выгодное вложение денег. Этот проект выгоден не только холдингу Одинцовых, но и его компании тоже.

А раз так, то вряд ли Гущин признается, что я его отфутболила, как мальчишку, пренебрегла им. Как ему пережить отказ какой-то неизвестной пигалицы, к нему, наверное, модели в очередь выстраиваются! Наверное, Гущин похвастается Богдану, как хорошо провёл со мной ночь. Вдул молоденькой, отымел девочку по полной программе.

От такого типа, как Гущин, можно ожидать любой лжи.

Богдан окончательно утвердится в мнении, что я доступная девица. Ну и пусть думает, что хочет. Теперь мне плевать на его мнение. Я вычеркнула его из сердца, из памяти.

Выхожу из душа, заворачиваюсь в гостиничный халат. Приказываю себе успокоиться, хватит уже рыдать. Богдана не изменишь, Гущина тоже. Они обычные козлы, которые сговорились за моей спиной.

Ещё раз умываюсь ледяной водой. Всё, больше никаких слёз, и так уже лицо красное. Заказываю в номер завтрак, еда всегда отвлекает. К тому же, несмотря на все душевные страдания, страшно хочу есть.

Последний раз ела вчера в три часа дня – ухватила сэндвич, их нам принесли прямо в переговорную. Богдан мне тогда кивнул: иди, поешь, малыш, нам тут ещё долго сидеть. Посмотрел на меня так при этом… С нежностью! Как на свою маленькую девочку.

От этого воспоминания снова подступают слёзы, накатывает отчаяние, горло сжимает обручем. Сейчас особенно больно вспоминать все эти чудесные моменты. Понимаю, что у нас их накопилось очень много. Но всё это было фальшью с его стороны, лицемерием.

БОГДАН

Радуюсь, что не смог пересадить в самолёте Крис в бизнес-класс. Эта идея возникла вчера утром, после того, как мы провели вдвоём безумную ночь. Но мне не удалось перебронировать билет. Теперь так даже лучше, не представляю, как бы мы сидели в соседних креслах.

Даже доехать до аэропорта – и то проблема. Вызываю такси, так как для обратной дороги Гущин нам лимузин не предоставил. Ещё бы! Зачем ему это. Рожу я ему разбил, на х** послал, от контракта отказался.

Захожу за Кристиной. Она собрала вещи, но на меня не смотрит, отводит взгляд. С трудом сдерживаю звериное рычание, которое поднимается к самому горлу. А внутри – пустота и… тоска. Так, словно я навсегда упустил то, что действительно было мне дорого.

Мысль о том, что Крис тоже пострадала – сейчас тут не я один с растерзанным сердцем – заставляет меня дрожать от злости. Гущин и наш холдинг проехались по ней катком. Довели до того, что она уже готова добровольно написать заявление об уходе. А ведь она так боялась потерять работу! Её самолюбие растоптано. Сначала я унижал её, пользовался ею. Потом Гущин, мерзкий урод, всю ночь пялил мою малышку.

В такси сажусь на переднее сиденье, Кристина – на заднее. Вряд ли сейчас она позволит к себе прикоснуться. У нас достаточно времени, поэтому прошу таксиста остановить у торгового центра. У меня ещё нет подарка для Маруськи. В терминале аэропорта, конечно, игрушки тоже продаются, но выбор очень скромный.

– Пойдём со мной, Крис.

– Я посижу в машине.

– Хочу купить подарок для Маруси.

– Богдан, я же просила! Не надо ей ничего покупать.

– Но я должен, я обещал. Давай, не спорь, Кристина. Ты ещё не уволилась, я по-прежнему твой начальник. Поэтому выходи из машины.