Опасный поворот

Роберт. Подождите. Давайте разберемся. Старику Слейтеру потребовались наличные деньги, и мистер Уайтхауз подписал чек на предъявителя, на сумму пятьсот фунтов. Слейтер всегда настаивал на чеках на предъявителя — одному богу, впрочем, известно почему. Чек остался лежать на столе мистера Уайтхауза. Слейтер не пришел на другой день, как обещал, а когда явился через три дня, чека на месте не оказалось. В этот промежуток времени он был предъявлен в банк и реализован. Причем это был другой банк, а не то отделение, услугами которого постоянно пользовалась фирма, так как чек был выписан на личный счет мистера Уайтхауза. Только Стэнтон, Мартин или я могли воспользоваться этим чеком — и еще милейший старый Уотсон, который никак не мог взять его. Следует отметить — никто из нас троих не был известен в этом отделении банка, но они заявили, что человек, предъявивший чек к оплате, был моего возраста или возраста Мартина. Судя по этому, они имели довольно смутное представление о наружности преступника. Но то, что они запомнили, во всяком случае, совершенно исключает Стэнтона.

Олуэн. Насколько я помню, мистер Уайтхауз не хотел, чтобы вас всех опознавали в банке.

Фреда. Нет, он слишком их всех любил и притом был слишком расстроен. К тому же в то время он был болен.

Роберт. Мне казалось, единственно, чего он хотел, так это личного признания того, кто взял деньги.

Олуэн. Он мне так и сказал.

Фреда. И мне тоже. Это очень похоже на папу. Но что тебя заставило поверить, что Мартин взял чек?

Роберт. Показания банковских служащих указывали на Мартина и на меня, но про себя-то я знал, что не брал.

Фреда (медленно). А Стэнтон сказал тебе…

Роберт. Стэнтон сказал мне, что видел, как Мартин выходил из комнаты твоего отца.

Олуэн. А Мартину — как вы выходили из той же комнаты.

Фреда (со страстным убеждением). Стэнтон сам взял эти деньги.

Роберт (в гневе). Взял ли он деньги или нет — это и придется ему разъяснить нам. (Идет к двери, открывает ее и снимает с рычага телефонную трубку.) Неудивительно, что он не одобрял нашего разговора и был рад, что может избежать его. У него на совести слишком много такого, что приходится скрывать.

Олуэн (печально). У нас у всех, похоже, на совести слишком много такого, что нам приходится скрывать.

Роберт

. Ну, так на сей раз будь что будет, а мы прольем свет на все эти тайны. Стэнтон обязан дать нам объяснение. (Вызывает по телефону.) Чэнтбери, один-два.

Фреда. Когда?

Роберт. Сегодня ночью.

Фреда. Ты хочешь всех вызвать сюда обратно, Роберт?

Роберт. Да. (Звонит.) Алло, это ты, Гордон… Стэнтон у вас? Ну, так я хочу, чтобы вы оба вернулись сюда… Да, да, чем дальше, тем больше… Это чертовски важно… Да, мы все в этом заинтересованы… О, нет, конечно, нет. Мы можем обойтись без Бетти.

Фреда и Олуэн переглядываются.

Роберт. Ну, превосходно. Приезжайте как можно скорее. (Вешает трубку. В передней закрывает дверь и зажигает свет у входа.) Они возвращаются.

Занавес

Действие второе

При поднятии занавеса Роберт, Фреда и Олуэн стоят в тех же позах, что и в конце первого действия.

Роберт. Они возвращаются.

Фреда. Все?

Роберт. Нет, кроме Бетти. Она ложится спать.

Олуэн (с легким оттенком горечи)

. Мудрая маленькая Бетти.

Роберт. Не понимаю, почему вы говорите таким тоном, Олуэн, точно Бетти от чего-то увиливает. Вам очень хорошо известно, что она не замешана в этом деле.

Олуэн. Вы так думаете?

Роберт (встревоженно). А что, разве нет?

Фреда (мрачно усмехаясь). Бедный Роберт, взгляните только на него. Так и видишь, как он убеждает себя: «Это действительно уже серьезно». Как мы все все-таки выдаем себя. Удивительно, что у нас еще есть секреты друг от друга.

Роберт. Но, черт побери, Олуэн, вы просто не имеете права задевать таким образом Бетти. Вы прекрасно понимаете, что лучше не впутывать ее в эту историю.

Олуэн. Да, конечно, мы не должны пачкать ее чистого юного воображения.

Роберт. Ну, что же, она действительно моложе нас всех — и страшно впечатлительна. Вы же видели, что было с ней как раз перед уходом. Ей была не под силу создавшаяся обстановка.

Олуэн. Но это было совсем не потому.

Роберт. Очевидно, вы не любите ее, Олуэн. Я не могу понять — почему? Она всегда так восхищалась вами!