Операция «Анастасия»

В тот день Настя прилетела домой как будто на крыльях. Какая удача! Если все пойдет хорошо, и ей, как обещали, действительно без промедления выплатят обещанный гонорар, она сможет и дальше неплохо подрабатывать переводами в этом, а также в других издательствах. Главное — ей не придется ежедневно ходить на службу. Терпеть. Унижаться. Считать часы… Решено, она засядет дома и станет переводчицей художественной литературы! И эта заманчивая перспектива на время вернула Насте хорошее настроение.

Выпросив у подруги пишущую машинку, она без промедления засела за перевод. И только тогда поняла, что несколько переоценила свои возможности и взяла на неделю такой основательный кусок, на который при иных обстоятельствах ей понадобилось бы, как минимум, две. Но выбирать не приходилось. И, обложившись словарями, которые, впрочем, ей не потребовались, Настя с головой погрузилась в бульварный роман.

Разумеется, она понятия не имела о его содержании. Не знала ни характера взаимоотношений главных героев, ни времени и места действия. Выбранный ею фрагмент начинался посредине абзаца с безоговорочного вступления: «Because» — «потому что». О том, что предшествовало этому, приходилось только догадываться. Равно как и о том, каков будет неведомый финал. Но трудности не смущали Настю. Напротив, подогревали ее измученный долгим бездействием энтузиазм.

За неделю самоотверженной изнурительной работы Настя благополучно справилась с переводом и вполне могла бы получить почетное звание ударницы коммунистического труда, если бы подобное по-прежнему продолжало существовать. Увы, ее привлекали только деньги, которых день за днем катастрофически не хватало. И неизвестно, как бы они с Зайкой выжили, не пришли им Константин Сергеевич алименты. Забыв обо всем, Настя трудилась и днем и ночью. Спала в сутки не более четырех часов. Почти не бывала на воздухе. Совсем запустила домашнее хозяйство, пришедшее бы в окончательный упадок, если бы не Зайка. Девочка варила маме кофе. Самостоятельно выгуливала во дворе Томми. Иногда ходила в ближайший магазин. И даже по мере возможности заменяла Настю у плиты.

Легкая на первый взгляд, работа оказалась на удивление коварной и утомительной. Герои романа высокопарно именовавшие себя джентльменами и леди, изъяснялись на чудовищном, суконном языке, с горячностью прирожденных плебеев истерически выясняли отношения и параллельно совершали множество импульсивных и совершенно немотивированных поступков, призванных усилить и без того вулканический накал страстей. Написано было из рук вон плохо. И Насте фактически пришлось переделывать все заново. К счастью, она никогда не страдала отсутствием литературного вкуса и воображения. И хоть работала из последних сил, вдохновляла ее возможность незамедлительного получения гонорара.

Перевод она сдала точно в срок. Обрадованный редактор многословно благодарил ее, суля в будущем куда более выгодные заказы. Как назло был не банковский день, а имевшейся в его распоряжении наличности явно не хватало, чтобы незамедлительно выплатить гонорар всем самоотверженным переводчикам.

— Знаете что, позвоните мне завтра, Анастасия Юрьевна, — успокоил ее редактор. — Часиков в двенадцать. Думаю, деньги уже подвезут…

И распрощавшись, Настя с легким сердцем вернулась домой. Мысленно она уже прикидывала, что им с Зайкой необходимо будет купить в первую очередь. Список казался ей бесконечным. И Настя начала раскаиваться в том, что опрометчиво отказалась от следующего бульварного романа, который настойчиво предлагал ей любезный редактор, чтобы она не теряла зря времени.

Назавтра его неожиданно не оказалось на месте. Послезавтра по какой-то необъяснимой причине денег не привезли. А после послезавтра Настю и вовсе попросили позвонить не раньше, чем через неделю.

Стоит ли говорить, чего стоило ей это томительное ожидание! Когда деньги безнадежно кончились, а брать кредиты у ближайших подруг Насте было уже совестно, она невольно вынуждена была выставить на продажу кое-какие украшения из маминого наследства.

В оговоренный день и час к ней на собственном шикарном авто зарулила надменная самоуверенная матрена неопределенного возраста, которую Насте снисходительно посватали знакомые ее знакомых. Украшенная золотом и камнями наподобие витрины ювелирного магазина, она по-хозяйски развалилась в кресле и принялась оценивающе перебирать пухлыми пальцами скромную Настину коллекцию. Потом небрежно свалила все в шкатулку и, помедлив, назвала сумму. В первую минуту Настя решила, что ослышалась. Но ничего подобного! Цена была названа окончательная и обсуждению не подлежала. Зарумянившись от бессильного гнева, Настя отняла у гостьи дорогую сердцу шкатулку и упрятала ее в шкаф.

— Напрасно, милочка, — невозмутимо усмехнулась покупательница. — В ломбарде вам не дадут и половины…

И, не попрощавшись, величественно удалилась.

На другой день Настя помчалась на Патриаршьи пруды. Неизменно любезный редактор встретил ее обворожительной улыбкой, которая, впрочем, несколько поблекла, едва разговор коснулся денег.