Операция "Эдемский сад" (СИ)

Хортон встал, обошел стол, поравнялся с Софи и всмотрелся в повешенную ею распечатку спутникового снимка. Незнакомая ему местность, неизвестные ему уличные законы, посторонние имена, не обладающие в его сознаниями никакой коннотацией. Эту вылазку во вторник ему следовало тщательно обдумать. Джайлз не привык просто давать добро или отказывать своим подчиненным, он не был просто креслом, он был весьма эффективным специалистом, не воспользоваться которым было бы глупо. Но Энтони Фауэлер, конечно-конечно, делал всё совершенно иначе. В печенках у Хортона уже сидел этот Фауэлер.

— Мне нужен более четкий и актуальный снимок, — проговорил он и обернулся сначала на Варгас, потом на Блэйка. — И больше данных по Сагламу: биография до первого контакта с курдами, привычки, материальное состояние, жилище, автопарк, медицинская карта его дочери и его самого, её свежая фотография.

Фердинанд передернул плечами, а Софи негромко отозвалась:

— Да, сэр. Сегодня же всё подготовлю.

***

На тарелке лежали неаппетитно размякшая плоть печеного яблока, небольшой диетический хлебец, мазок белоснежного растительного спреда и комок яичницы. Барри Мэйсон скривился своему завтраку. Его жена очень строго следовала рекомендациям врача касательно диеты, и Барри, безусловно, был благодарен. Язва допекала ему намного меньше, тошнота и боль после еды заметно ослабли, в целом он чувствовал себя лучше и перестал критически терять вес, но, черт побери, как же он хотел добротного завтрака с хрустящим беконом, свежим морковно-яблочным соком и теплым тостом.

Кэрол подошла, поставила рядом с тарелкой стаканчик с утренней порцией таблеток, погладила Барри по плечу и сказала:

— Приятного аппетита, дорогой.

Он молча кивнул в ответ.

Старость подобралась незаметно. Мэйсону исполнилось шестьдесят три, и теперь долгие годы тяжелой работы, наполненной нервами и игнорирующей базовые потребности человеческого тела во сне, еде, воде и туалете, давали о себе знать на полную силу. Прежнее подтянутое тело сменилось дряблостью и сухостью, сила и выносливость превратились в боли, спазмы и судороги, в желудке открылась язва, давление подскакивало так, что каждый второй вечер обещал закончиться инсультом. Барри всё чаще стал задумываться над тем, чтобы уйти в отставку, уехать из Вашингтона, вернуться в родной Техас, наконец построить там ранчо и доживать свой век в собственное удовольствие. Их с Кэрол дети уже выросли и были самостоятельными, они сами в своих карьерах достигли крайних возможных высот, и впереди их ждало только увядание. Гнить на службе, тем самым принося вред Родине, Мэйсон не хотел.

Он взял вилку, отковырнул кусок яичницы, отправил её в рот и тщательно прожевал. Затем вкинул в рот первую таблетку из порции, запил её теплой водой и потянулся к телефону. Как бы там ни было, а пенсия оставалась пока лишь планом, и до его воплощения работу оставалось выполнять надлежащим образом. Халтурить Барри не привык. Он покосился на свои наручные часы — начало восьмого утра, а значит, в Анкаре уже перевалило за два часа дня — и набрал номер.

Трубку подняли после второго гудка:

— Мистер Мэйсон, сэр?

— Джайлз, здравствуй. Как дела, сынок?

— Всё отлично, сэр. Спасибо.

В звучании голоса Хортона произошли очевидные положительные изменения. Когда Барри набрал его по поводу Турции впервые, то сначала не узнал, ведь привык к решительной автоматной очереди ответов, а натолкнулся на что-то растерянное и невнятное. Но сейчас Джайлз звучал уже знакомо, как прежде.

— Славно, — заключил Барри. — Послушай, я не собираюсь учить тебя, как работать — ты мальчик большой и опытный. Но всем здесь очень любопытно, что за хрень произошла в Суруче. А потому просят поторопить вашу группу.

— Очень скоро у Вас будет полный отчет.

— Замечательно, Джайлз. А теперь скажи мне откровенно: как ты?

Послышался слабый смешок и Хортон ответил мягче, без строгости прежнего официоза:

— Всё хорошо, Барри. Не беспокойтесь.

— Как ты себя чувствуешь?

— Я в порядке. В полном порядке.

Они попрощались, и Мэйсон отложил телефон на стол. Наблюдая за тем, как погас экран, он мысленно заглянул в отчет психолога после прохождения Хортоном проверки на профпригодность. Там картина обрисовывалась вовсе не такая радужная, как её пытался изобразить Джайлз. Диагноз стоял неутешительный: посттравматическое стрессовое расстройство. Из определенных симптомов значились сильный стресс, сверхбдительность, постоянное ожидание угрозы, элементы психогенной амнезии, суицидальные мысли.

Возможно, Барри очень ошибся, ставя на своего старого, некогда надежного бойца?

***