Операция «Престол»

— Резонный вопрос, Дмитрий Львович. Дело в том, что моя жена, Надежда Ивановна, в последние месяцы монархии была очень близка к Александре Федоровне. При всей колоссальной дистанции в их положении императрица видела в Наде не только слугу, но и друга. Иначе бы она не поручила ей запомнить эту комбинацию цифр и не велела бы дожидаться посланника с конвертом в случае, если империя падет. Она говорила, что само письмо получит тот, кто будет главой Императорского Дома. А крайний срок появления посланника — время накануне Рождества 1941 года. Императрица позвала её для разговора в первые часы после отречения Николая. Она велела Надежде Ивановне немедленно покинуть Царское Село, чтобы в дальнейшем ее имя не связывали с царской фамилией и она могла сохранить тайну. Только в случае, если ей будет угрожать смерть, она должна была передать тайну шифра тому человеку, которому могла без сомнения доверять. Надежда Ивановна очень больна, если вы заметили, когда я вас знакомил с ней и её сестрой, которая теперь за нами ухаживает. Вот год назад, перед самой войной, она и решилась поделиться со мной этой тайной. Я воспринял ее рассказ как знак Божий. Кстати, по-моему, тайна шифра проста и придуман он наспех.

— Речь, несомненно, идет о чем-то важном для судеб династии. А ваша жена запомнила какие-нибудь подробности того разговора?

— Александра Федоровна показала ей этот конверт, надписанный хорошо знакомым Наде почерком Николая II, и сказала, что если империя падет, посланца нужно будет ждать в течение четверти века. Кроме того, она дала понять, что эту часть шифра знают еще несколько человек.

— К нам никто, кроме вас, не обращался. По крайней мере, Кирилл Владимирович ничего об этом не говорил.

— Думаю, поэтому они и страховались. Мало ли что могло произойти за двадцать пять лет с этими людьми. Тем более что на них на всех было клеймо близости к императорской семье. Позвольте и мне, Дмитрий Львович, задать один вопрос: Владимир Кириллович знает, какую дверь открывает этот ключ, этот шифр?

— Мне об этом ничего неизвестно. И это абсолютно честный ответ.

— Дай Бог, чтобы раскрытие этой тайны принесло пользу нашей несчастной Родине и святому делу восстановления монархии. Мы здесь, в России, сделаем для этого всё, что в наших силах. Передайте это великому князю.

Садовской замолчал, глядя куда-то мимо головы собеседника, ему за спину, где уже светлел прямоугольник двери, оставшейся открытой из-за жаркой июньской ночи до самого утра.

Сенявину стало не по себе. Он чувствовал почти физически силу духа этого парализованного человека, который, казалось, видел не занимавшееся над Москвой утро, а само будущее.

И когда он снова посмотрел на Дмитрия Львовича, в его глазах таяли слезы. Видимо, ничего хорошего в этом будущем он не усмотрел.

На следующий день Алексей сопроводил посланника великого князя к линии фронта в районе Ржева, где для него было подготовлено «окно» для перехода границы. возвращения к немцам.

Садовскому и Сенявину он сказал, что переход будет организован завербованными им фронтовыми офицерами, а немецкая сторона о месте перехода предупреждена.

Благополучно перейдя линию фронта со своими спутниками, Сенявин нескольких дней провел в Смоленске, где сотрудники Абвера по минутам реконструировали те дни, что он провел на советской территории.

Он с восхищением говорил о Садовском, с воодушевлением — об Анненкове, который казался ему настоящим героем.

На неоднократно повторенный вопрос о том, зачем Садовскому понадобилась встреча с представителем Владимира Кирилловича, он вновь и вновь говорил о верности Бориса Александровича монархической идее и союзу с Германией.

А встреча с представителем Великого князя была, по его мнению, необходима Садовскому для уверенности в том, что немецкое руководство серьезно относится к сотрудничеству с русскими монархистами.

Немцам не оставалось ничего другого, как поверить, или, во всяком случае, сделать вид, что они поверили ему.

В августе 1942 года Сенявин благополучно вернулся в «Кер Аргонид».

Он рассказал великому князю все подробности поездки и передал ему полученную от Садовского часть шифра.

На следующий день после возвращения Сенявина на «Кер Аргонид» появился Жеребков.

— Ваш посланник, — сказал он, — блестяще справился с заданием и немецкое командование теперь окончательно убеждено, что в России действует эффективное монархическое подполье. Меня это вдохновляет. А вас?

— Конечно, я доволен, — ответил великий князь.

Да, теперь Кирилл Владимирович знал весь шифр.

Однако его осторожная попытка добиться через Жеребкова разрешения на поездку в Швейцарию закончилась тем, что ему вежливо посоветовали дожидаться окончания войны и победы Великой Германии…

Вскоре после отъезда Сенявина Алексей, очень надеясь на то, что немцы сделают соответствующие выводы, сообщил в Центр, что подпольная организация «Престол», базируясь в Москве, имеет свои филиалы в Горьком, Свердловске, Челябинске и Новосибирске.

Помимо этого «Престол» планирует уже в ближайшее время создать такие же филиалы и в других стратегичски важных городах.