Операция продолжается

Стремясь помочь осажденному гарнизону, немцы действительно создали сильную группировку из мотопехоты и танков и нанесли контрудар по войскам Крылова. Черняховский сумел опередить врага, своевременно выдвинув на этот участок фронтовые резервы и нацелив штурмовую авиацию на удар по вражеской группировке, занявшей исходное положение. Для гитлеровцев создалась угроза нового окружения — в районе Майшегалы, и они были вынуждены перейти к обороне. Попытки вильнюсской группировки вырваться из окружения оказались безуспешными. 13 июля соединения 5-й армии освободили столицу Советской Литвы. Тысячи немецких солдат и офицеров сдались в плен, а командующий группировкой генерал-лейтенант Штаэль, убегая из города, утонул в реке Вилии.

В ночь на 14 июля соединение генерала Гурьева форсировало Неман и на его западном берегу захватило плацдарм до двадцати пяти километров по фронту и до четырех в глубину. Появление нашей крупной группировки под Алитусом было неожиданностью для командующего группой армий «Центр» фельдмаршала Моделя.

На следующий день противник контратаковал корпус Гурьева. На плацдарме развернулись кровопролитные бои. Дивизия полковника Толстикова отбила восемнадцать контратак. Рубеж на реке Неман немецко-фашистское командование назвало «линией катастрофы». И действительно, за Неманом открывался путь к логову фашистского зверя. Ставка Гитлера, находившаяся в Восточной Пруссии, в Растенбурге, начала подготовку к эвакуации в глубь Германии. Фельдмаршал Модель имел приказ Гитлера любой ценой удержать рубеж по реке Неман. Сюда стягивалось более десяти новых пехотных и танковых дивизий и несколько отдельных бригад: танковая дивизия СС «Тотенкопф» — из района Яссы, 19-я танковая — из Голландии, 242-я пехотная — из Германии, 260-я, 57-я и 299-я пехотные дивизии — из тыла, после пополнения…

Черняховский знал, что враг предпримет отчаянную попытку удержаться на этом последнем перед границей водном рубеже. А соотношение сил начинало складываться не в пользу войск 3-го Белорусского фронта. Это объяснялось тем, что в ходе стратегических сражений менялись роли и задачи фронтов.

В ночь на 12 июля Василевский предложил Сталину нанести удар войсками Баграмяна в направлении Шяуляй — Рига, прорваться к Рижскому заливу и тем самым разрезать оперативное построение войск противника и изолировать группу армий «Север» от группы «Центр». С этой целью он попросил переподчинить 1-му Прибалтийскому фронту из состава 3-го Белорусского 5-ю гвардейскую танковую армию и 3-й гвардейский механизированный корпус, а 3-й кавалерийский корпус передать 2-му Белорусскому фронту для развития наступления на Гродно.

Верховный Главнокомандующий рассудил, что ослабление войск Черняховского может привести к пассивности на кенигсбергском направлении, в результате чего немецко-фашистское командование получит возможность маневрировать дивизиями группы армий «Центр» и локализовать наступление войск Баграмяна. Поэтому танковую армию Ротмистрова он решил пока оставить в распоряжении Черняховского и предписать ему форсировать наступление к границам Восточной Пруссии, прикрывая левое крыло 1-го Прибалтийского фронта.

Таким образом, Черняховскому пришлось расстаться с 3-м гвардейским механизированным и 3-м кавалерийским корпусами. Расставаться было тяжело: ожидались мощные контрудары врага и ожесточенные бои за удержание плацдарма на противоположном берегу Немана.

Командующий фронтом продолжал усиливать войска на неманском плацдарме. Крылову он приказал в ночь на 18 июля форсировать реку в районе Дорсунишкис дивизией генерала Городовикова. Вскоре обстановка на алитусском плацдарме настолько осложнилась, что Черняховский попросил Крылова ускорить форсирование.

Николай Иванович вызвал к телефону Городовикова:

— Басан Бадьминович, командующий фронтом просит ускорить. — Он так и сказал — просит. И почувствовал, что на Городовикова это слово подействовало гораздо сильнее, чем самый строжайший приказ. — К утру необходимо овладеть плацдармом для наступления на Каунас и быть готовым к отражению контратак крупной танковой группировки противника.

— Немедленно сворачиваю КП и вместе со штабом выдвигаюсь в Дорсунишкис!

— Советую, Басан Бадьминович, даже не ждать штаба. Берите с собой оперативную группу и выдвигайтесь. Командующий знает, что вам придется трудно, но надо выстоять…

— Непременно выстоим!

Крылов понимал, насколько это важно — занять новый плацдарм и тем самым лишить противника возможности маневрировать силами на таком крупном водном рубеже.

Живо представил себе Городовикова. Не генерала, а молодого майора. Вот он проскакал на белоногом красавце дончаке с одного фланга кавалерийской цепи на другой, лихо спрыгнул, вытянулся с приложенной к козырьку рукой: «Вверенный мне полк занял исходное положение для контратаки!»

Рослый, плечистый, стройный, он стоял перед полковником Крыловым, с нетерпением ожидая команды — атаковать «противника»!

Это было весной сорок первого, на Дальнем Востоке.