Операция «Слепой Туман»

— Тащ старший лейтенант, — вмешался в разговор мой сержант, — а может, мы сами посмотрим в его каюте, там наверняка есть сейф. Пластит на замок — и все тип-топ. — Цыпа, как всегда, проявляет ненужную инициативу.

— Отставить игры в медвежатников, на то у нас начальство есть…

Я поправил гарнитуру рации и вызвал «Трибуц».

— На связи Слон, обнаружил груз армейских полевых телефонов, и еще какую-то хрень в ящиках. Что там — непонятно. С грузовым манифестом капитан ни мычит, ни телится.

— Слушай, старлей, — ответил Карпенко, — ты там лишнюю инициативу не проявляй, сейчас подойдет мой старший, он с этим капитаном в белых перчатках разберется.

— Ну, мистер Голдсмит, писец тебе, — говорю я капитану, — придет кавторанг Дроздов — и петь тебе до конца жизни тонким голосом…

Во блин, зеваю, спать охота — сил нет, после такого нервного дня еще и ночная смена. А на палубе какой-то шум и гам… Вылезли наверх растревоженные мистеры и их миссис. Правда, права пока никто не качает — наверное, из-за сурового вида моих ребят. А шум поднялся из-за одного мужчины с пышной шевелюрой каштановых волос. Понять не могу, кто он такой и чего хочет от моих ребят.

— Сержант, — оборачиваюсь к Цыпе, — охраняй капитана — к приходу Дроздова он должен быть жив, здоров и невредим! Ясно? А я пойду разберусь с тем типом, что пристает к ребятам.

Подхожу ближе к источнику шума. Ага — мужик-то, кажется, корреспондент; по крайней мере, блокнот с карандашом налицо. Что поделаешь — мобильные фотоаппараты и диктофоны еще не изобрели. Жаль, язык я знаю лишь с пятого на десятое.

— Старший лейтенант Рагуленко, ваши документы, — представляюсь. Блин, получилось как у мента…

Американец, в синих глазах которого горит юношеская энергия и живое любопытство, протягивает паспорт. Фотографии в документе, конечно, нет, прогресс не дошел. Читаю. Джон Гриффит Чейни… уж не предок ли он тому упитанному поросенку, что был вице-президентом при Бушике-младшем? А так эта фамилия мне ничего не говорит. Послал запрос на «Трибуц» — их замполит большой любитель истории; если этот корреспондент где-то засветился, то на компе замподушам есть на него данные. А тем временем этот самый Джон Чейни быстро-быстро чиркает что-то в блокноте. На войну, значит, ехал… Что характерно — к японцам, освещать их борьбу против русских варваров. Ну, мы вам еще покажем русских варваров….

Вызов с «Трибуца», на связи опять Карпенко. Голос радостно-возбужденный, словно призошло какое-то счастливое событие.

— Ну что ты за человек, старлей? Ты хоть знаешь, кто тебе попался? Джон Гриффит Чейни — это настоящая фамилия Джека Лондона! Ты, деревня, знаешь, кто такой Джек Лондон?!

— Оh, yes! — видно, корреспондент тоже что-то услышал из слов Карпенко. — Jack London, yes! — Он разулыбался так, что, казалось, солнечные лучи брызнули из его глаз — очаровательная мальчишеская улыбка, на которую губы непроизвольно растягиваются в ответ, даже у такого сурового солдата, как я.

Да черт меня побери… Джек Лондон?! Писатель, книгами которого я зачитывался в детстве? «Морской волк», «Мартин Иден», «Мексиканец»… Мужество, благородство, преданность, сила духа — все это он воспевал в своих книгах… Эх, а вот его настоящую фамилию я не знал — позор мне. То-то мне показалось, что в его облике есть что-то знакомое — так ведь на каждой обложке четырнадцатитомника его портрет, изображенный выразительной светотенью…

— В общем, старлей, узнай, чего он хочет, — Карпенко хмыкнул, правильно истолковав мое замешательство. — Только его нам и не хватало до кучи!

— Интервью хочет, товарищ капитан первого ранга, — поспешил ответить я, — и очень настойчиво хочет.

— Ну, товарищ Слон, вот и дай ему интервью! — Карпенко закашлялся. — Хотя нет, отставить! Ты дашь в своем стиле — потом концов не найдем!

— Товарищ капитан первого ранга, он вашего интервью хочет, и товарища Одинцова, — дал я поправку на ветер.

— Да? Черт… — примерно минуту капитан первого ранга молчал. — Хочет, перехочет, это еще надо посмотреть, какой он, Джек Лондон. Ответь ему стандартным «No comment» и отправь в каюту, сны досматривать, не до него сейчас. Да, вот еще что — придай моему старшему одно отделение и оставь там на него все дела. Остальные пусть отдыхают, и ты тоже. Но, короче, молодец! Рукопожатие перед строем!

Так, отключил я связь — а тут….

— А-а-а-пчхи!

Ну точно — рядовой Иванюта, весь в соплях. и чихает, гад, на меня и Джека Лондона в придачу.

— Боец! Ах ты, сукин сын! Ты на кого начхал, на своего командира? Бегом в санчасть на «Трибуц», и пока не будешь абсолютно здоров, на глаза не показывайся! Цыпа, мать твою! Почему у тебя больной боец в деле?! Хочешь, чтобы он тут всех перезаразил — и своих, и чужих? Короче, мое неудовольствие тебе, с занесением в грудную клетку. После задания получишь!