Операция «Слепой Туман»

Вот, втык я дал по самое «не хочу» и оставил на пакетботе Цыпу вместе с его отделением, остальных отправил спать. Тем временем пришел Дроздов и принял у меня заботы об этой «Принцессе Солнца». Мистеров и миссис банально разогнали по их каютам, объяснив, что никто их топить или брать в плен не собирается, просто на корабле обнаружена военная контрабанда, в связи с чем необходимо оформить некоторые формальности.

* * *

Тогда же и там же

Писатель и журналист, Джон Гриффит Чейни, он же Джек Лондон

Хорошо быть всегда готовым к новым приключениям. А уж морское путешествие по Тихому океану к берегам загадочной Японии — это уже приключение. Хоть и был я нынче в качестве пассажира, а все-таки поездка волновала меня, обещая массу впечатлений.

Я собирался написать цикл очерков о русско-японской войне. При этом надеялся, что мне удастся быть по максимуму объективным. Кроме того, война — это та встряска, в которой наиболее остро проявляются человеческие качества. На войне становится понятно, кто есть кто и чего стоит. Хоть я всегда с симпатией относился к русским, но не разделял их приверженности тому общественному строю, который имеет место в России и который они так свято оберегают. Разве может самодержавие хоть как-то способствовать прогрессу? Считаю, что нет, и уверен, что ничто не сможет разубедить меня в этом. Самодержавие — это крайне отсталая система правления, которая рано или поздно приведет государство к кризису. Но русские с их душевностью, стремлением к справедливости, умением рассуждать глубоко и ясно очень близки мне. В тяжелые моменты их отвага граничит с яростью, и тогда никакая сила не способна одолеть их. Действительно, может показаться, что им все века помогает бог — то есть некое провидение, которому по какой-то неведомой причине важно сохранить самодостаточность и самобытность этой удивительной страны…

Но дело, пожалуй, не в провидении. Дело в самом народе. Через много веков удалось ему пронести свое самосознание, сохранить свой стержень, который и делает его таким могучим, неподвластным влияниям извне.

Да, русские близки мне по духу. И в идеале хотелось бы побывать по обе стороны фронта, но не знаю, получится ли это у меня…

Среди ночи я внезапно проснулся, и первые мгновения не мог понять, что же меня разбудило. Непонятное беспокойство заставило меня настороженно прислушаться. Минут пять ничего не происходило, но я не спешил расслабиться, чтобы снова погрузиться в сон. Тишина была зловещей. Словно там, за переборками моей каюты, что-то происходило — что-то недоброе. Я чувствовал себя так, словно наше судно находится под прицелом — точнее, будто над ним нависла некая грозная сила неизвестного происхождения. Я лежал, замерев и вслушиваясь в тишину. Мне давно не приходилось испытывать подобное — интуиция шептала, что сейчас что-то произойдет. Что это будет, я не знал, но мысленно готовился к этому.

И вот — резкий звук, словно в непосредственной близости от судна, в океане, разорвался снаряд. Я вскочил и теперь уже прислушивался, сидя на рундуке. Нас бомбят? Не может быть. Множество предположений пронеслось в моей голове, и при этом я ожидал нового взрыва. Но было по-прежнему тихо; правда, изменившаяся вибрация подсказала мне, что мы развернулись в противоположном направлении. Кажется, что-то начинает проясняться… Мой мозг шустро выстраивал логическую цепочку, жизненный опыт давал ценные подсказки. Видимо, мы пытались от кого-то удрать, а этот «кто-то» все же убедил нас выполнить его требования, взорвал в непосредственной близости тот самый снаряд, тем самым недвусмысленно приказав остановиться… Интересно, интересно…

Тем временем пассажиры, разбуженные взрывом, просыпались. Я услышал звуки суеты — открывались двери, кто-то торопливо и встревожено сновал по коридору. До меня донеслись приглушенные голоса с нотками испуга и растерянности. Где-то истошно заверещал ребенок — и тогда я резко встал и начал одеваться. Надо непременно выяснить, из-за чего возникла эта странная заварушка.

По мере того как я быстро набрасывал на себя один предмет гардероба за другим, во мне хорошо знакомой щекоткой поднималось предчувствие чего-то необычайного — какого-то невероятного и захватывающего приключения…

Я был уже готов, и осталось только причесаться — не хотелось бы смущать людей своим всклокоченным видом. Но, как всегда, моя расческа куда-то запропастилась. Не желая тратить драгоценно время на поиски этого ничтожного предмета, я пригладил волосы пятерней и открыл дверь. Там происходила неразбериха. Кто-то куда-то бежал, кто-то ругался, поминая всех чертей и дьявола в придачу, кто-то что-то бурно и непонятно объяснял, вдохновенно жестикулируя; женщины, словно испуганные воробьи, негромко щебетали, сбившись в кучку. Мужчины стояли рядом — хмурые и настороженные.

— Простите, — обратился я к одному из них — крупному и темноволосому, показавшемуся мне наиболее здравомыслящим, — не знаете ли вы, что происходит?