Оправдание Шекспира

История возникновения протестантства известна. Это была реакция на алчность, сластолюбие, обжорство католического священства, словом на все то, что по учению Христа было пороками и смертными грехами. И в итоге у европейцев оказалось две религии: католическая и протестантская; накал ненависти, вопреки заповеди Христа возлюбить не только брата, но и врага своего, был велик и очень опасен, чему пример Варфоломеевская резня, когда погибло во Франции в августе 1572 года около тринадцати тысяч гугенотов (французские кальвинисты). Но и сами протестанты были неоднородны: лютеране, кальвинисты в Европе, англиканская церковь (умеренные протестанты), пресвитерианцы, пуритане-нонконформисты. Все разногласия в Англии касались не главных доктрин и таинств, а обрядов, головного убора священника во время богослужения и других «маловажных вещей».

Пуритане очень скоро стали святее самого Папы Римского, их установления должны были соблюдаться под страхом отлучения. Борьба между католиками и англиканской церковью была жестокая и беспощадная, внутренняя борьба между протестантами (реформаторами) была острая, отнимающая возможность жить спокойной добрососедской жизнью.

Самое главное отличие нашего времени (начиная со второй половины XIX века и кончая сегодняшним днем) от шекспировского – отношения с Богом. Хотя и по сей день существуют искренне верящие христиане: и православные, и католики, и протестанты, но повыветрилась, однако, в большинстве умов искренняя, чистая и несомненная вера в Творца, создавшего природу, ее законы и нравственные ценности; вера в его доктрины, во все библейские притчи, законы, заповеди, дела Бога, записанные в Библии. Бэкон, Кеплер, Галилей, Декарт и многие другие философы верили в божественное происхождение Вселенной.

Для них мораль, понятия добра и зла были предметами серьезных религиозных и философских раздумий, цель которых – вразумить человечество, что для его выживания абсолютно необходимо соблюдать законы вселенской нравственности. Религиозность не была модой или соломинкой, за которую хватается утопающий, это было естественное состояние ума и духа. Но, как и мы сейчас, запутавшись в понятиях экономических, политических, социальных, примешав сюда и «духовность», считаем, что от правильного выбора зависит качество жизни, а у каждого свое понятие правильности, так и тогда людей неразрешимо волновали вопросы чистоты христианской веры, предопределения, следования заповедям Иисуса Христа, очищенным от многовековых наслоений, от правильного решения которых, им представлялось, зависело всеобщее благоденствие. Тогда в сознании людей благополучие напрямую зависело от следования религиозным доктринам. И Бэкону приходилось убеждать их, что настоящее благоденствие наступит лишь тогда, когда человек познает законы природы, созданные Богом, научится управлять ими, не нарушая Божьего промысла, и подчинит природу для своего благоустройства.

Чтобы глубже понять историю «Шекспира», необходимо осознать отношения с Богом Ратленда, Бэкона и Шекспира – автора пьес.

Мать Бэкона была яростная пуританка, что не могло не сказаться на характере и вере ее двух сыновей. Бэкон бесспорно принадлежал англиканской церкви, но в отличие от матери он был умеренный протестант. Бэкон превосходно знал библейский текст, его произведения пестрят цитатами из Ветхого и Нового Заветов. Он относился к Священному Писанию с доверием к написанному, понимая при этом, что многое – иносказания, за которыми скрыты определенные послания, заветы. Бэкон во всех работах много рассуждает о теологии. Девятая, последняя книга «Приумножения наук» (1623) состоит из одной главы, которая вся посвящена «боговдохновенной теологии». Вот первый постулат: «Власть Бога распространяется на все существо человека, включая как его разум, так и волю, дабы человек полностью отрешился от самого себя и приблизился к Богу. Поэтому, как мы обязаны подчиняться Божескому закону, даже если воля наша сопротивляется этому, так же мы должны верить и слову Божьему, даже если разум сопротивляется этому. Ведь если бы мы верили только тому, что оказывается согласным с нашим разумом, то мы принимали бы только факты, а не их творца…Таким образом, мы можем заключить, что источником священной теологии должны быть слово и пророчество Божьи, а не естественный свет и не требования разума.

Ведь сказано в Писании: “…Любите врагов ваших, творите добро ненавидящим вас” и т.

д., “чтобы быть детьми отца вашего небесного, посылающего дождь и праведным, и неправедным” [101]

. Эти слова поистине заслуживают того, чтобы о них было сказано: “Не голос смертных в них звучит” [102], ибо эти слова превыше естественного света природы» [103].