Орден Небесного клинка (СИ)

Руп оставил вещи в малой гостиной и поднялся в теперь уже бывшую комнату дворецкого. Внутри было холодно и свежо, Свивер закрыл окна и огляделся. На краю тумбы лежала книга, на которой нотариус вносил срочные правки в завещание, Мари только сняла бельё, сама постель осталась скомканной, на комоде лежала забытая кем-то шляпа… Братом Германа, с которым Руп ездил по городу. На комоде. Вспомнив слова дворецкого, Свивер заглянул во второй ящик, сдвинул стопку брюк, вторую… На самом дне лежал чёрный слегка блестящий пистолет, два полных магазина и патроны в упаковке из плотной бумаги. Руп рассовал всё по карманам. Если существовала возможность избежать прямого боя с Филиппом, ею стоило воспользоваться. Руперт застелил кровать дворецкого свежим бельём, хорошенько разгладил покрывало, взбил подушки, задёрнул шторы, и комната умерла.

Свивер вышел в коридор, глянул через балюстраду на малую гостиную и увидел Мари. Она вновь пила.

— Хватит, — Руп спустился и отобрал у неё бутылку.

— Я и так почти трезвая, — проворчала Бардо. — Утром всё будет хорошо.

— Ага, как же!.. — Руп сел рядом с ней.

Он потянулся к лежащему рядом пальто и достал конверт переданный Гердой. Его скрепляла печать в виде лошадиной головы и двух скрещенных булав. Свивер надломил восковую пластинку и вынул сложенный вдвое листок. Им оказалась карта с контурами местности, отметками о нескольких населённых пунктах, координатной сеткой и большой красной точкой. Исполнена она была просто, возможно, Герда сама её рисовала. Даже не глядя на подпись в верхней части листа, Руп узнал местность.

— Это Северная Релия, — он показал карту Мари. — Это недалеко от Иккасела, примерно час езды на машине. Как у тебя с документами?

— Пропустят.

— Каждый день ходит поезд, на одиннадцать утра, завтра же и поедем. — Руп призадумался. — Не пойму лишь одного: на маминой картине изображён остров с замком, будь в таком месте замок, о нём бы знала вся округа, да ещё и остров… карта вообще в лес указывает.

— Островом это место называется лишь в паре источников, но там никакой конкретики. Возможно, ошибка перевода или чьи-то домыслы.

Руп сунул карту в карман, взял своё пальто, бутылку, чтобы Бардо не напилась окончательно, и пошёл к себе в спальню. Он спрятал пистолет и патроны во внутренние карманы, а карту в нагрудный, после чего аккуратно уложил пальто на комод. Свивер снял чёрный пиджак брата и повесил в шкаф. Его взгляд упал на недопитое вино.

«К утру у него испортится вкус».

Руперт взял бутылку и, усевшись на край постели, повернул голову к стене, за которой располагалась бывшая спальня дворецкого.

— За вас, Герман!

Напиток оказался крепким и сухим, Руп поморщился и сделал второй глоток. Дверь в спальню распахнулась.

— О! Отобрал моё и сам пьёшь, — удивилась Бардо.

— Это не твоё, — Свивер указал на бутылку. — Ты нагло стащила его с поминального стола.

Мари опустила взгляд и уселась рядом.

— Просто мне тяжело даются похороны, — сдавленно произнесла Мари. — Хорошо, что их было немного, но каждый раз они давались мне нелегко. Даже не столько от потери, сколько… от самого процесса. Как-то это всё давит.

Руперт протянул бутылку.

— Не стоит, завтра ведь в дорогу, — она встала и шагнула к двери. — Думаешь, справимся? Думаешь эти созвездия действительно куда-то нас приведут?

Руп лишь пожал плечами.

Он встал, поставил бутылку на комод и подошёл, чтобы закрыть за Мари дверь. Она хотела что-то сказать, но лишь отвела взгляд. Пару мгновений они молча стояли, а затем Бардо быстро повернулась и так же быстро впилась в губы Руперта своими. Они были мягкими и влажными. Поцелуй получился страстным и недолгим.

— Мари… — удивился Руп. Он всё замечал и раньше, но продолжал игнорировать.

— Молчи, — она приложила палец к его рту и посмотрела прямо в глаза.

Её серые прохладные глаза вдруг стали притягательными. Руперт тонул, глядя в них. Нет… он позволял себе тонуть.

Свивер коротким пинком закрыл дверь. Выдыхающееся вино его уже не интересовало. Он обнял её и прижал к двери, она обвила руками его шею, и они вновь поцеловались. И снова. И с языком. Она вся пахла алкоголем: одежда источала аромат белого вина, кожа отдавала коньяком, а во рту ощущался привкус красного креплёного. Но волос это не касалось: её светлые, почти белоснежные волосы пахли ромашкой и земляникой. Такие светлые и такие мягкие!..

Руперт целовал её в шею, сначала легко, затем всё настойчивей. Снова и снова, пока её пальцы плясали на пуговицах его рубашки. Он подсел, обхватил её пониже и резко встал, она вскрикнула от неожиданности, но тут же обвила его своими ногами и продолжила жадно целовать. Он отнёс её на постель и аккуратно уложил на спину. Запустил руку под свитер и удивился тому, насколько тёплой оказалась та, что обладала поистине ледяным взглядом и таким же холодным нравом. Своим теплом она могла согреть его даже в заброшенной башне на заднем дворе. Она стянула с него рубашку, а он с неё свитер. Останавливаться было уже поздно. Да и не хотелось.

Глава 21.На север!