Ореолла

– Поговорю. Что еще остается делать. Пират сказал, что у нас больше не будет на пути городов и селений. Мы пойдем вглубь моря.

– Волнуешься?

– Из-за сиротки?

– Нет. Из-за того, что нас ждет впереди.

– Я не знаю, что нас ждет впереди, поэтому и волноваться бессмысленно. Не думаю, что что-то ужаснее, чем колдун и его несбыточные планы.

– Там все другое, – вздохнул Элиазар. – Люди могут погибнуть. Те земли не прощают ошибок.

– Откуда ты знаешь? Ты что там бывал?

– Нас, хранителей с детства готовят к этому путешествию.

– Ну так расскажи, – приподнялась я и посмотрела на Элиазара.

– Не могу. В тех землях каждый шаг – это твой выбор. Если я расскажу, у тебя не будет выбора.

– Ясно, – вздохнула и вновь улеглась ему на грудь…

После завтрака подозвала хозяина трактира.

– У нас есть одна проблема и мы не знаем, как ее решить. На своем пути я должна была встретить сиротку, но видимо, где-то не туда свернула. Ты не знаешь, есть ли в городе сирота?

Хозяин широко улыбнулся.

– Тебя ко мне сам Бог послал. Три дня назад я возвращался из портовых складов, как слышу, ребенок плачет. Подошел. Смотрю, сидит на мокром песке прямо у воды один одинешенек и никого поблизости. Взял его к себе. А что еще оставалось делать. Не помирать же мальцу. На следующий день в городе всех опросил. Никто дитя не терял. И никто не захотел брать его себе.

– Интересно, откуда мог взяться на берегу ребенок?

– Судно в порт заходило. По всей вероятности, работорговцев. Видимо, они избавились от него, как от не нужного товара. Ребенок немного другой, в общем, необычный он. Если хотите, покажу.

– Хотим, – не задумываясь, кивнула.

Ребенок и вправду был необычным. Он был как три обычных. Сиротка сидел на полу и что-то смачно причмокивал. Заметив нас, вытащил изо рта белый шмат и улыбнулся, прищурив глазки.

Я смотрела и не знала, что сказать.

– Тяжеловат он будет. Я кое как дотащил его до дома. Он еще не умеет ходить.

– Где ж ему поднять такую тушу, – прямолинейно заявила я. У меня сложилось мнение, что это ребенок великанши. – А что у него в руке?

– Так это ж сало соленое. Он любит его. Так, что, забираете? Мне-то он ни к чему. Своих шестеро.

– Забираем, куда ж деваться.

– Я скажу, чтобы подготовили его к дороге. И сало дам и сладости. Он их любит. И не плачет, когда у него что-нибудь в руке есть.

– Ты хотел сказать – во рту?

– Ну да, можно и, так сказать.

Пока Элиазар перемещал сиротку вместе с салом и сладостями на судно, я рассчиталась с дружелюбным хозяином.

Мы отправились на склады. Закупились продуктами, водой по полной. Переместились на судно и ждали пока доставят товар. Я наблюдала за толстячком. Он неуклюже ползал по палубе, стараясь догнать моего зверька. Ласкан играл с ним и видимо был рад новому члену команды. Горальд щерился.

– Ореолла, я возьму к себе этого чудного малыша, пока мы в пути. Буду за ним приглядывать, кормить его. Даже могу искупать. Он чем-то похож на меня.

– Горальд! Он весь твой! Забирай, – улыбнулась я. – Только как вы поместитесь в каюте? Ты один-то, наверное, с трудом помещаешься.

– Ничего. Попрошу Элиазара.

Я вновь улыбнулась, посмотрела на ухмыляющегося Элиазара. Он вскинул руки и пожал плечами…

Глава 14

Пошла вторая неделя. Мы все плыли и плыли. Пока светило солнце, не так было грустно и муторно. Но когда ворвались в густой туман, стало как-то не по себе. Как вскоре выяснилось, туман меньшее из всех зол. Мимо нас стали проплывать каменные глыбы ужасающих форм и размеров. Вернее, это мы между ними протискивались, чуть ли не задевая бортом.

Пират вел судно медленно и не оставлял штурвал не на миг. Ему приносили еду и воду, но он зачастую этого даже не замечал.

– Море Мертвых, – вглядываясь в темно-зеленую, с разодранной в клочья морской пеной, удрученно оповестил Элиазар. – В этом месте погибло много людей. Кого-то шторм забросил. Кто-то сам плыл на свою погибель.

Я подняла голову и посмотрела на отвесную скалу, которая казалось, собралась засыпать нас своей массой. Передернулась.

– Пошли вниз. Здесь жутко.

Судно скрипело. Часто меняло направление. На палубе особо никто не задерживался. Мы с Элиазаром тоже редко поднимались. Чаще находились в каюте или в камбузе. Песнопевец не пел, акробат не прыгал. Горальд сидел в каюте с малышом. Было не только жутко, но и скучно.