Орфей спускается в ад

Педро. Mire. Alle hasta Shannon.[46]

Из-под веранды появляется Шеннон, в руках у него мачете и перерубленная веревка.

Максин. Ты что там делал, Шеннон?

Шеннон. Обрубил веревку и отпустил одно из творений Божьих.

Ханна, неподвижно стоявшая с закрытыми глазами у плетеного стула, тихо подходит к дверям номеров и уходит в тень из лунного света.

Максин (снисходительно). Зачем ты это сделал, Шеннон?

Шеннон. Чтобы одно творение Божье смогло освободиться и благополучно добраться до норки… Небольшой акт милосердия, Максин.

Максин (с более заметной улыбкой). Иди-ка сюда, Шеннон. Поговорить надо.

Шеннон

(начинает подниматься на веранду, пока Максин звякает кубиками льда в скорлупе кокоса). О чем хочешь поговорить, вдова Фолк?

Максин. Пойдем, поплаваем при прозрачном лунном свете.

Шеннон. Откуда у тебя взялась такая поэтика?

Максин оглядывается на Педро и отпускает его, сказав: «Vamos».[47] Пожав плечами, он уходит, звуки губной гармошки стихают.

Максин. Шеннон, я хочу, чтобы ты остался со мной.

Шеннон (забирая у нее ром-коко). Тебе собутыльник нужен?

Максин. Нет, просто хочу, чтобы ты был здесь, потому что я осталась одна, и мне нужен кто-то, кто помог бы вести дела.

Ханна чиркает спичкой и закуривает.

Шеннон

(глядит на Ханну). Хочу запомнить это лицо. Я больше его не увижу.

Максин. Пошли на пляж.

Шеннон. Вниз я еще спущусь, но обратно в гору – никак.

Максин. В гору я тебя потащу. (Они идут к тропинке, ведущей через лес.) У меня осталось лет пять, может, десять, чтобы завлекать сюда постояльцев мужчин, по крайней мере, среднего возраста. А ты позаботишься о приезжающих с ними женщинах. В этом ты мастер, и ты это знаешь, Шеннон.

Он удовлетворенно хмыкает. Они уже на тропинке, Максин ведет его, поддерживая под руку. Их голоса стихают, когда Ханна заходит в номер Нонно и возвращается с шалью, оставив в номере сигарету. Останавливается между дверью и плетеным стулом и обращается к самой себе и к небу.

Ханна. О господи, можем же мы остановиться? Наконец-то остановиться? Пожалуйста, позволь нам. Теперь здесь так тихо.

Она начинает укрывать шалью Нонно, но в этот момент его голова валится набок. Чуть вздохнув, она подносит ладонь к его рту проверить, дышит ли он. Он не дышит. Она в ужасе оглядывается по сторонам, чтобы позвать на помощь. Вокруг никого. Затем она наклоняется и прижимается щекой к макушке Нонно, одновременно начинает опускаться занавес.

Конец

Лето и дыхание зимы

Карсон Маккалерс

Действующие лица

Альма (десятилетней девочкой).

Джон (десятилетним мальчиком).

Священник Уайнмиллер, отец Альмы.

Миссис Уайнмиллер, ее мать.

Альма Уайнмиллер.

Джон Бьюкенен-младший.

Доктор Бьюкенен, его отец.

Роза Гонзалес.

Гонзалес, ее отец.

Нелли Юэлл.

Миссис Бассет.

Роджер Доримес.

Мистер Креймер.

Розмари.

Вернон.

Дасти.

Действие происходит в городке Высокий Холм, штат Миссисипи. Время действия – с начала двадцатого века по 1916 год.

Кто, закричи я, меня бы расслышал в шуме ангельских голосов?[48]

Рильке

Авторские заметки к постановке

Поскольку мизансцены очевидны из текста пьесы, я ограничусь лишь наиболее существенными моментами.

Прежде всего – Небо.

Небо должно быть огромным, все действие пьесы разворачивается на его фоне. Это относится равно к интерьерным сценам и экстерьерным. Впрочем, интерьера как такового нет, потому что нет и собственно стен. Они условно намечены занавесом, когда нужно повесить картину или обозначить дверной проем.