Орфей спускается в ад

Джейб. Сволочи! Сволочи! (Вцепившись в ствол искусственной пальмы, поднимает руку с зажатым в ней револьвером и стреляет вниз. Лейди взвизгивает и бросается закрыть неподвижную фигуру Вэла своим телом. Джейб с трудом одолевает еще несколько ступенек и снова стреляет. На этот раз попадает в Лейди, она громко и судорожно ахает со звуком «Хах!» Джейб стреляет еще раз, громкое «Хах!» повторяется. Лейди поворачивается к нему лицом, все еще закрывая Вэла своим телом. В ее взгляде – все страсти и тайны жизни и смерти, ее глаза яростно сверкают, в них знание, вызов и принятие случившегося. Но патронов больше нет, револьвер бессильно щелкает, и Джейб швыряет его в их сторону. Он спускается и проходит мимо них, хрипло крича.) Я тебя сожгу! Я ее папашу сжег и ее сожгу! (Открывает дверь и выскакивает на улицу, хрипло вопя.) Продавец грабит магазин, он застрелил мою жену, продавец грабит магазин, он мою жену убил!

Вэл. Неужели?..

Лейди. Да! Да…

Они становятся исполненными странного, почти торжественного достоинства. Она поворачивается к нему с виноватой улыбкой, словно извиняясь на неуклюже сказанные слова, он грустно смотрит на нее, подняв руку, словно пытаясь ее удержать. Но она еле заметно качает головой и показывает на призрачно-светящийся воображаемый сад и нетвердой походкой идет туда. Начало музыки. Лейди входит в кондитерскую и обводит ее взглядом, как обычно напоследок смотрят на милые сердцу места, навсегда их покидая.

Концерт окончен, обезьянка сдохла…

Музыка нарастает, заглушая звуки, издаваемые Смертью в кондитерской. Внезапно музыка обрывается. В огромном проеме окна магазина появляются человеческие фигуры, за стеклом пляшут всполохи карманных фонариков, кто-то начинает взламывать дверь.

Вэл (вскрикивает). Куда?!

Поворачивается и бежит сквозь тускло освещенную кондитерскую, скрывается из виду. Что-то хлопает. Что-то трещит. В магазине мужчины, темнота наполняется хриплыми криками.

Мужские голоса (кричат). К стене прижмитесь!

– У него пистолет!

– Пёсик, наверх!

– Джек, в кондитерскую!

(Дикий крик в глубине магазина.)

– Взяли его. Взяли!

– Веревку, веревку ищи!

– Да в хозтоварах ищи!

– А у меня кое-что получше веревки!

– Чего там у тебя?

– Что, что там у него?

– Паяльная лампа!

– Господи…

Секундное молчание.

– Пошли, какого черта ждем?

– Погоди-ка, хочу глянуть, работает ли она!

– Погоди, погоди!

– Гляди-ка!

Темноту разрывает вспышка синего пламени. Она высвечивает фигуру Кэрол в кондитерской. Мужчины хором возбужденно вскрикивают, склоняясь к ослепительно-синей струе огня, их лица мерцают, словно лица демонов.

– Господи!

– Работает!