Орфей спускается в ад

Максин (Панчо). Llevada al teléfono![9]

Мисс Феллоуз в сопровождении Панчо торжественно удаляется за угол веранды в сторону конторки. Обреченно вздохнув, Шеннон прислоняется к стене.

Максин. Ха!

Шеннон. Зачем ты?..

Максин. Что?

Шеннон. …Вышла в таком виде? Тебе смешно, а вот мне…

Максин. А я вот так и выгляжу. И что такого, что я так выгляжу?

Шеннон. Просил же тебя – застегни блузку. Ты так гордишься своим бюстом, что не застегиваешься? Сходи в конторку и разузнай, не звонит ли она Блейку, чтобы меня уволили.

Максин. Ей лучше не звонить, пока за вызов не заплатит.

Она заходит за угол веранды. У ступенек веранды появляется мисс Ханна Джелкс и останавливается, когда Шеннон, отвернувшись и всхлипнув, бьет по стене кулаком.

Ханна. Прошу прощения.

Шеннон изумленно смотрит на нее. Девушка выглядит чрезвычайно необычно – бесплотно, почти призрачно. Она напоминает ожившую средневековую статую святой. Ей может быть и тридцать лет, и сорок, она воплощает в себе женственность, и вместе с этим выглядит бесполой и не подверженной воздействию времени. Она в платье из набивного ситца, на плече висит большая сумка.

Ханна. Это гостиница «Коста-Верде»?

Шеннон (вдруг успокоившись при ее появлении). Да, она и есть.

Ханна. А вы… не управляющий, верно?

Шеннон.

Нет. Хозяйка сейчас вернется.

Ханна. Спасибо. Вы случайно не знаете, не будет ли тут двух свободных номеров – для меня и моего дедушки, который ждет в такси там, на дороге? Не хотелось везти его в гору, пока сначала не узнаю, есть ли свободные номера.

Шеннон. Ну в межсезонье – вроде как сейчас – тут много свободных мест.

Ханна. Отлично! Замечательно! Пойду высажу его из такси.

Шеннон. Помощь нужна?

Ханна. Нет, спасибо. Сами справимся.

Она благодарно кивает и уходит по ведущей через тропический лес тропинке. На землю падает кокосовый орех, вдалеке кричит попугай. Шеннон ложится в гамак и вытягивается. Появляется Максин.

Шеннон. Что там телефон? Она звонила?

Максин. Звонила. Судье в Блоуинг-Рок, штат Техас. За счет вызываемого абонента.

Шеннон. Добивается, чтобы меня уволили, а еще старается повесить на меня обвинение в совращении несовершеннолетней.

Максин. Это как?

Шеннон. А так. Это когда мужчину соблазняет девушка младше двадцати лет. (Она хмыкает.) Ничего смешного, милая Максин.

Максин. Зачем тебе нужны молоденькие… или ты думаешь, что нужны?

Шеннон. Никакие мне не нужны… независимо от возраста.

Максин. Тогда зачем ты с ними связываешься, Шеннон, а? (Он сглатывает, но не отвечает.)

Шеннон. Людям нужно человеческое общение.

Максин. Какой у тебя размер ботинок?

Шеннон.

Не понял вопроса…

Максин. У тебя ботинки продырявились, и, если мне не изменяет память, запасных ты в дорогу не берешь. В наследство от Фреда остались хорошие ботинки, да и размер по виду твой.

Шеннон. Я любил старину Фреда, но башмаки его надевать не хочу.

Она снимает с Шеннона разбитые полуботинки.

Максин. И носки дырявые. Фредовы носки тебе тоже подойдут, Шеннон. (Расстегивает ему воротник.) О-о, вижу, ты золотой крест надел. Плохой знак – выходит, ты подумываешь снова вернуться в лоно церкви.

Шеннон. Это моя последняя поездка. Сегодня утром я написал своему епископу письмо с полной исповедью и безоговорочной капитуляцией.

Она вынимает письмо из кармана его влажной рубашки.

Максин. Если это то самое письмо, милый, то оно насквозь пропотело, так что старый сморчок вряд ли сможет его прочитать, даже если ты на сей раз решишься его отправить.

Она заходит за угол веранды. В это время на тропинке появляется утирающий лицо Хэнк. Вольготная поза Шеннона очень его раздражает.

Хэнк. Может, вытащишь задницу из гамака?

Шеннон. Нет, не вытащу.