Орки: Легенды возвращаются. Часть 1

— Да, до вечера я жду, — Шаманка на удивление легко встала и улыбнулась, — до вечера.

К краям Ямы шагнули крепкие орки и молча сели, не спуская с них глаз.

— Это вас от глупостей убережет. И накормите их получше.

Отойдя от ямы, Тзя покосилась на Шаманку и встала.

— Что ты хочешь услышать от меня, Тзя? Ты все слышала, я все сказала. Иди, у тебя много дел, у меня тоже.

Тзя качнула головой, и они разошлись в разные стороны.

Вернувшись уже в сумерках, Тзя и Шаманка нашли узников там же и в том же составе. О тяжелом процессе принятия решения указывали синяки и ссадины на лицах пары из них, а проклинавший их еще и кособочился, придерживая бок.

— Договорились? — голос Шаманки был ровен и спокоен, лишь едва заметная искорка иронии сверкнула в ее глазах, и была отмечена Тзя.

— Да, Ведьма. Мы принимаем твое предложение. Я буду первым.

— Хорошо, достаньте их.

Стражи Ямы дружно скинули с нее решетчатую крышку, пара, не дожидаясь лестницы, прыгнула вниз и стала возиться с кандалами. Остальные, спустив лестницу, осторожно и бережно помогли подняться узникам, заставив их удивленно крутить головами.

После чего все вместе переместились в самый дальний от леса с Демоном сарай в Лагере, предварительно очищенный от вещей в нем.

Внутри него на полу кольцо из пяти малых костров, просто кучек из почти прогоревших углей, облако дыма, странный и незнакомый запах от сгоревших трав, циновки по количеству участников и еще дополнительный десяток охраны, внимательно следящих за узниками.

— Там, — Шаманка ткнула пальцем, усаживаясь на центральную циновку, что полукругом охватывали остальные. Севшие на свои места узники были бледны и по-разному скрывали свой страх.

— Сейчас я буду говорить слова, вы повторять за мной.

— Какие слова?

— Мы будем заключать договор. Готовы?

— Да. Но как я узнаю, что в нем.

— Я могу тебе рассказать на твоем языке, но я тебя обману. Я могу.

— Да, можешь. Начинай.

Шаманка начала четко, ясно и медленно проговаривать слова клятвы-согласия на орокан, узники за ней повторяли с ожесточенно-обреченными лицами. По окончанию клятвы Шаманка мгновение подумала, прислушиваясь к себе, и неожиданно хлопнула руками. Люди дернулись и застыли с теми выражениями лиц, что они успели изобразить.

А она, с усмешкой поглядев, в неподвижное лицо старшего из узников, что с ненавистью глядел на нее, с трудом едва подергивая губами и по-видимому проклиная ее, тихо запела необычный для орков ровный мотив заклинания.

Узники забегали глазами, чувствуя, как из них уходят силы, мелкое подёргивание рук указывала на отчаянные попытки вырваться, но связавшая их клятва и заклятие ведьмы держали крепко, и они один за другим стали выключаться, закрывая глаза и замирая статуями.

Старший из узников так и не отключился, все продолжая сверлить ее взглядом и она пересела к нему.

— Вот и все. Ты крепок и силен. То, что я взяла, вернется. Я сдержала слово, хотя могла это и не делать. Унесите их. Тзя, приставь к ним своих учениц, они будут очень слабы и беспомощны.

После чего вышла на улицу и дождалась Тзя.

— Пойдем, Старшая. Посмотрим, что мы теперь можем.

— Ты обманула их?

— Нет, просто не сказала все. Меня этому научил наш Вождь.

Забравшись на ограду в сопровождении множества открыто пялящихся и старающихся быть незамеченных глаз, она встала в полный рост и, закрыв глаза, долго прислушивалась.

После чего едва слышно стала нашептывать слова, что не могли разобрать даже стоящие неподалеку стражи, едва не вывихнувшие свои уши от усердия и дружно шарахнувшиеся, когда она неожиданно вколотила в настил у нее под ногами свой посох.

— Услышь меня!!!

В нескольких сотнях шагов от нее, в темноте огромной и темной полости шалаша из поваленных деревьев, в свете едва тлеющих углей грубого очага поднимает голову существо, что уже ничем не напоминает бывшего Главного жреца Вайруны Бооргуза Тайн.

Открыв засветившиеся глаза, внимательно прислушивается, одобрительно скалится. Коротким шипением разгоняет испуганно пискнувших молодых жриц, что до этого смазывали его раны и язвы на теле, и темной тенью скользит к очагу под многоголосый, тихий вой ужаса с разных сторон шалаша.

Глава 3

Сон Щенка. Память, память — не моя!!!

Снова темнота и каменные стены, я иду по пути, подсвеченному пока еще живыми, тускло мерцающими пятнами на стенах.

Влажный и почти жаркий воздух ласково обнимает меня, баюкая горящую от боли ожогов кожу. Он медленно перемещается по коридору, прихотливо раскручивая тяжелые простыни белого и густого тумана, что с трудом клубится на уровне моей груди, не имея сил подняться выше. Мои шаги тяжелы и неспешны.

Опустив плечи, я иду и иду под звуки легкого шелеста обрывков одежды, мои когтистые передние лапы почти достают до невидимого в тумане каменного пола, только изредка касаясь силовых кабелей, в спешке проброшенных по коридорам аварийными партиями.

Они гулко пусты и только изредка по вздымающемуся горбом туману, я замечаю замершие в неподвижности тела.