Ороро

Откуда у него столько денег? Откуда в нем такая легкость в манерах и поведении? Чем таким он занимался во время своих отлучек, что с такой простотой окунулся в мир этого города? И, судя по всему, уже давно – владелец бани, вышедший проводить их, кланялся ему и сердечно приветствовал; в магазине, где продавали богатые одежды, продавцы кинулись к нему чуть ли не наперегонки. Ороро принимал все это как само собой разумеющееся. Представлял им Ингрэма, своего отца, сутулого, неловкого, седовласого. Ингрэм был слишком молод, чтобы иметь такого взрослого сына, каким выглядел Ороро, но годы в рудниках наложили свои отпечатки, о чем сообщало ему зеркало при каждом взгляде. Потому никто ничему не удивлялся, и к Ингрэму относились с почтением, подобающим для отца такого благородного молодого человека, как богатый и красивый господин Нихоро.

Ингрэм выторговал себе в споре со своим богатым и красивым сыном самый простой костюм, который смог здесь найти, и облачился в него. Костюм был великоват и висел на нем. Точнее, с костюмом все было в порядке – руки и ноги были на месте. Это он был слишком худым, костлявым и сутулым. С него сняли мерки и обещали к следующему же дню изготовить костюм впору.

– Я впервые в жизни надел такие богатые вещи, – сказал Ингрэм надувшемуся Ороро, когда они, наконец, вышли из магазина. – Я не привык к такому и чувствую себя глупо.

Глупо он себя чувствовал весь день, от неловкости и смущения не знал, куда девать руки и предпочитал помалкивать. Увлеченный происходящим Ороро не замечал или не хотел этого замечать.

– Ладно, хорошо, – с досадой пробормотал он. – Прости, я увлекся. Но та зеленая ткань действительно отлично тебе подходила.

Они снова пересекли главную площадь, прошлись по Красной улице к перекрестку Роз и свернули на зеленеющий, ласкающий глаз переулок. В конце переулка свернули на улицу со старыми домами, потом на следующую, где домов было совсем мало, и, наконец, добрались до светлого молодого подлеска, где расположилась хижина. Подобные хижины, словно аккуратные грибочки, Ингрэм видел и не раз – пристанище ведьмы.

– Я долго искал целителя, – вполголоса начал Ороро; чем ближе они подходили к хижине, тем тише становился его голос, – который подошел бы. Эта человеческая женщина в прошлом была связана с тэйверами. Ей запрещено использовать магию до конца жизни, но, как я уже говорил, я многому научился за это время. Мы с ней уже обговорили, как и что будем делать. Я сотворю двойной круг, его защита никому не позволит узнать, какая магия была использована и была ли использована вообще. Она проберется в твою голову и исправит то, что повредил Хорей.

– Она узнает, кто я такой…

В голове вихрем пронеслись следующие из этого неприятные последствия.

– Она уже знает и готова помочь.

– Как же ты договорился с ней?

– У меня есть вещь, которой она хочет владеть. – Ороро беззаботно улыбнулся. – У меня куча таких вещичек.

Ингрэм припомнил забитую разным магическим хламом комнату, которую Ороро никак не мог привести в порядок, но запрещал Ингрэму даже притрагиваться к ним. Завернутые в ткани, спрятанные в деревянных ящичках, под стеклянными колпаками – они неизменно находились внутри круга, нарисованного углем прямо на полу.

– И чем же она хочет владеть?

Ороро, замедлившись, достал из мешочка на поясе черное кольцо с треугольным зеленым камнем. Ингрэм вопросительно посмотрел на него и протянул руку. Ороро вложил кольцо ему в ладонь, и Ингрэм удивился его тяжести.

– Похоже на твое, – заметил он. – Только камень другой. Для чего оно?

– Оно может накапливать магию. Очень удобно, к примеру, если нужно наколдовать высшее заклятие, а у тебя для этого недостаточно сил.

– Для чего он той, кому нельзя колдовать?

Ороро усмехнулся.

– Даже представить боюсь. Это страшная женщина, Ингрэм. – Он досадливо пнул камешек на своем пути. – В любом другом случае я ни за что на свете не обратился бы к ней за помощью. Я восхищен ее умениями – для человеческого мага она на удивление всеведуща. Ну еще бы, учитывая, кто был ее наставником… Видимо, от нее же она переняла манеры, с ней невозможно нормально разговаривать!

– Когда, – «если» тут же мысленно поправил себя Ингрэм, – она вылечит меня, тебе больше не придется иметь с ней дела, а пока наберись терпения.

– Я постараюсь, но она правда ужасная, невозможная женщина, – словно упиваясь нанесенной ею смертельной обидой, продолжал Ороро. – Так что будь готов, мало не покажется.

Ингрэм закатил глаза. По правде, ему с трудом верилось в запальчивые слова Ороро. Видимо, женщина задела его гордость, посмеялась над ним или его волосами, вот он и взъерепенился.

– Но послушай! – Ороро разгорячился все больше. – Мало ее скверного характера, так она еще и страшная уродина, и вдобавок еще и старуха, ей столько же, сколько тебе! – Ороро прикусил язык, поспешил повернуться к Ингрэму и исправиться: – Но ты гораздо, гораздо лучше нее!

– Не сомневаюсь, – раздался сухой женский голос.