Ороро

В первое время он чуть ли не через день оборачивался полукровкой. Иногда случайно, но чаще просто нарываясь: напрашивался на вылазки за пределы города, а если Вортар не дозволял – отправлялся в самоволку биться с низшими, а то и высшими тварями; на малейшие косые взгляды тэйверов, смех в его сторону взрывался гневом; из-за этого Вортар приставил к нему еще и Вертера – что бесило еще больше. Крушить, разрывать на клочки, стирать в порошок – всяко лучше, чем терпеть эту тянущую пустоту. Иногда эта пустота ударяла кувалдой-воспоминанием – когда он видел нечто, что приводило нитью памяти к одному из моментов прошлого, связанного с Ингрэмом. Необязательно то было чем-то особенным, простые вещи: вырезанная деревянная игрушка или амулет, запах похлебки, укоризненный тон наставника в адрес непослушному ученику… Порой даже не связанные, казалось бы, вещи наполняли мучительной болью. Камни в груди не уходили, ворочались, будто живые, постоянно напоминали своей тяжестью, что они здесь, прошлое никуда не ушло, его ошибка, его вина, кровь Ингрэма на его руках – кошмар, воплотившийся наяву, и Ороро отчаянно верил, что нужно лишь дождаться, когда он проснется, когда метка имени отца на руке вновь наполнится живым цветом, а не мертвой, ничего не значащей печатью.

Но он все не просыпался.

Сколько дней, месяцев или лет прошло – он не взялся бы утверждать. Ненавистный Вортар со своим шмаковым планом тщетно пытался с ним совладать, но лишь прямая угроза сестре заставляла Ороро опомниться, стиснуть зубы и подчиниться. Отпускать его на важные миссии сейчас было опасно – он мог сорвать план Вортара, и тот это понимал. Понимал и сам Ороро и злился от переглядок между Вортаром и его друзьями в его присутствии. Все время с гибели Ингрэма было заполнено либо злостью и ослепляющей яростью, либо болью, тоской и отчаянием, либо всем одновременно, либо ничем – той самой сводящей с ума пустотой.

Бесконечно обвиняя в мыслях Хорея, Энис, из-за которых погиб Ингрэм, Ороро в глубине души знал, кто истинный виновник. Фантомное чувство засохшей крови на руках, запах ее, въевшийся в память, казалось, навсегда, застывший взгляд…

Тело Ингрэма сожгли и прах рассеяли в заросшем саду, у его разрушенного дома.

Энис попросила перенести ее на Север и никогда больше не попадаться ей на глаза.

Ороро и не хотел. Он с огромным удовольствием никогда не возвращался бы в Срединный мир и отправлялся на одиночные вылазки по Нижнему, где мог позволить отпустить свое горе, хоть на несколько часов перестать чувствовать неподъемную тяжесть понимания, что он натворил, и что ничем этого не исправить, и даже не помириться с Ингрэмом.

«Видеть тебя не хочу», – вот что он сказал ему напоследок.

Ороро зажмурился, снова и снова возвращаясь к этому ужасному воспоминанию. Поджал ноги, обнимая себя за колени, укрылся плотнее крыльями, разглядывая сквозь щелочку яркие огненные камни в очаге своей комнаты.

– Сколько можно предаваться горю из-за человечишки? – раздался в прихожей раздраженный голос Вортара.

– Орохин был привязан к нему, – укоризненно перебила Урура.

Лишь ей Ороро рассказал, излил, захлебываясь, свою боль. Лишь сестра была рядом, единственная теперь, и никого кроме нее у него больше не было.

Что если он и ее убьет однажды?..

Ороро, жмурясь, стиснул зубы, бездумно слушая чужой разговор.

– Мы попусту тратим время, – продолжал Вортар. – Из-за его выходок моя репутация вновь держится на волоске. Я ручаюсь за него своим именем, но он опять как назло бедокурит! Нужно связаться с нашими слугами в Срединном мире – уже две корзины посланий накопилось. Скоро они заполнят мой дом, превратят его в склад, и мне придется искать новое жилище.

– Может брать плату с других городов за донесение их писем? – задумчиво предложил Рокус. – Ну, полукровка-то наш, а из-за них должен выполнять больший объем работы.

– Хм, дельная мысль…

Неожиданно раздался громкий стук, да что там – пинки в дверь.

– Эй, Орохин! Немедленно тащи сюда свой зад!

– Прекрати! Я сама поговорю с ним, оставь его в покое!

– Я был терпелив и достаточно долго потакал ему из уважения к тебе, Уруха, но все это мне надоело! Есть вещи, с которыми может справиться только он, думаешь, я связался бы с ним, будь у меня выбор? Даже будь он чистым тэйвером, никто не захотел бы иметь с ним дела! Он самоуверенный, заносчивый, не способный себя контролировать! Неудивительно, что он так вцепился в пустого человечишку, небось, тот совсем из ума выжил, раз подружился с полукровкой!

– Что же, ты и меня назовешь сумасшедшей? – высоким дрожащим голосом спросила сестра. – Раз называю его своим братом?

Вортар что-то пробормотал.

– Убирайся. Вы все – убирайтесь.

– Уруха, ты не понимаешь. Нам нужны действия, нужны результаты, если ты хочешь, чтобы старейшины позволили Орохину и дальше жить…

– Я поговорю с ним, – повторила Урура. – А теперь уходите.