Оруэлл: Новая жизнь

"Видно, что это место должно было быть довольно тяжелым для человека с темпераментом Джорджа", - сказал Энтони Пауэлл после просмотра телевизионной пьесы Майкла Палина "К востоку от Ипсвича" (1987), действие которой происходит в городе в 1950-х годах. Если неприязнь к Саутволду, которой пропитана первая часть "Дочери священника", начала укореняться здесь в 1922 году, то здесь было определенное количество внеклассной жизни: экзамены требовали умения ездить верхом, что означало уроки в местной конюшне; и однажды они с Коллингсом наблюдали, как маленький мальчик закапывал капсулу времени (среди прочих предметов в ней была немецкая армейская каска времен Великой войны) в яму, вырытую на краю общей территории. 25 июня ему исполнилось девятнадцать лет - минимальный возраст для поступления на службу в индийскую полицию. Вооружившись рекомендациями от господ Хоупа и Крейса (последний нагло сообщил властям, что он "совершенно не знает, что требуется от кандидатов... Я посылаю формальный сертификат, который, вероятно, является всем необходимым"), он отправился в Лондон, чтобы сдать экзамен. Экзамен длился неделю - предположительно, он использовал квартиру Дейкинов в Ноттинг-Хилле в качестве базы - и интеллектуальный уровень был невысоким: например, экзамен по английскому языку требовал от кандидата написать письмо родственнику с описанием посещения театра. С проходным баллом в 6 000 из 12 400 возможных, Оруэлл занял седьмое место из двадцати шести сдавших, отличившись в латыни (1 782 из 2 000 возможных), но с трудом справившись со свободным рисованием (174 из 200). На экзамене по верховой езде, сданном ранней осенью, он опустился на двадцать первое место из двадцати трех успешных кандидатов.

Знаменательно письмо Крейса в Индийский офис, в котором он признается в незнании их протоколов: за двадцать лет написания справок для отъезжающих из Итона ему явно никогда не приходилось предоставлять их для индийской полиции. Все это поднимает вопрос о том, на что именно рассчитывал Оруэлл, выбирая респектабельное, но далеко не гламурное место службы. Когда его спросили о предпочтительном выборе места службы, он поставил Бирму и Объединенные провинции на первое и второе места в списке на том основании, что в первых у него жили родственники, а во вторых служил его отец. Но Бирма была имперским захолустьем: "довольно низкая ступень в чинопочитании", по словам бирманского историка Тхант-Мьинт-У, который отмечает, что "карьера, начатая в Бирме, никогда не приводила к высшим эшелонам писательского корпуса или месту в Совете вице-короля в Калькутте". Муж занимался чем-то на Востоке", - замечает дядя Ника Дженкинса Джайлс об овдовевшей миссис Эрдлей в романе Пауэлла "Мир принятия" (1955). Это была китайская таможня? Полиция Бирмы? Что-то в этом роде". Подтекст ясен: это не имеющие отношения к делу задачи, выполняемые второстепенными винтиками административной машины. Все это, в глазах Оруэлла, кажется, искупалось притяжением семейных связей. Он отправлялся туда, куда многие его предки отправлялись на протяжении многих лет, и где некоторые из них все еще жили, чтобы служить имперскому проекту так, как это делали они. Обыденность этого выбора может показаться странной в свете того, что произошло впоследствии, но в то время он имел смысл.

Между тем, в Англии было несколько месяцев, которые он мог провести в гостях. Его пребывание в Крейгхерсте резко оборвалось, когда он и "дикий молодой человек", который ранее был исключен из его государственной школы, разыграли Джеймса Херста, землемера округа, отправив ему на день рождения поздравление в виде дохлой крысы. Мистер Херст пожаловался, и Оруэлла и его сообщника попросили удалиться. Среди приготовлений и прощаний - одежда, сшитая портным из Саутволда мистером Денни, тропическое снаряжение, приобретенное у одного из крупных лондонских экипировщиков, - было время, проведенное с Будикомами. С расстояния в пятьдесят лет Джасинта была "уверена", что Оруэлл присоединился к ним на матче Итон-Харроу на второй неделе июля, хотя сам Оруэлл позже утверждал, что его последний визит в Лордс в молодости состоялся годом ранее. Они остановились в Олдфилд Хаус, где Джасинта вспоминала прогулку "мимо особенно привлекательного дома под названием "Фруктовый сад". Это была "долгая прогулка, и мы долго разговаривали". Длинная прогулка была единственным способом уединенной беседы в Олдфилд Хаусе".