Оруэлл: Новая жизнь

О чем говорили два молодых человека в этой "частной беседе"? Попросил ли Оруэлл ее подождать его? Как Джасинта, помня о нападении прошлым летом, отреагировала на то, что он хотел сказать? В книге "Эрик и мы" Джасинта резко говорит о том, что его отправили в "изгнание". Оруэлл, написав за несколько месяцев до своей смерти, обвиняет ее, хотя и в туманно-элегическом тоне, в том, что она "бросила" его. Реальность, вероятно, более приземленная: юноша девятнадцати лет эмоционально прощается с девушкой двадцати одного года, и никто из них не знает, как сложится будущее. Несомненно, показательно, что ни Джасинта, ни ее брат не могут вспомнить, когда они в последний раз видели Оруэлла перед его отъездом. Кажется, что он просто исчез из их орбиты. "Конечно, не было никакой прощальной вечеринки в Доках, на которую нас пригласили, чтобы проводить его, или чего-то подобного", - вспоминает она. Но это не значит, что таких проводов не было. Возможно, Джасинту просто не пригласили на них.

 

Судно SS Herefordshire отправилось из Ливерпуля в свой месячный путь в Рангун 27 октября. Кроме Оруэлла на борту находился еще один новобранец полиции Бирмы, молодой человек по имени Х. Дж. Джонс. Третий, К. У. Р. Бидон, отбыл в начале месяца. Поездка - восемь тысяч миль по Средиземному морю, через Суэцкий канал, Красное море и далее в Индийский океан - оставила неизгладимое впечатление на сознании Оруэлла, а также на его совести. К всепоглощающей роскоши морского путешествия на первоклассном лайнере, его потрясающим блюдам и ритуально навязанному отдыху можно было добавить притягательность тропических пейзажей. Флори в книге "Бирманские дни" вспоминает, как мы плыли в Коломбо "по зеленой гладкой воде, где грелись черепахи и черные змеи". Но самые запоминающиеся сувениры были привезены, чтобы поразить читателей колонки "Как я хочу", которую он написал для Tribune почти четверть века спустя. Символические происшествия были важны для взгляда Оруэлла на мир. На протяжении всей своей жизни он обладал счастливой способностью попадать в ситуации, которые впоследствии можно было использовать в качестве образных. Здесь, на дороге в Бирму, два таких случая произошли быстро. В первой Оруэлл заметил, как европейский квартирмейстер корабля, внушительная фигура, к которой молодой человек относился с большим уважением, выкрал из поварни блюдо с запеченным пудингом с заварным кремом, в то время как пассажиры первого класса наедались в нескольких ярдах от него. Второй случай застал его в порту Коломбо, когда белый сержант полиции набросился с курьером, который неаккуратно обращался с жестяным грузовиком, под одобрительные возгласы высаживающихся пассажиров. Каждый из этих случаев позволил зрелому Оруэллу построить маленькую аккуратную притчу о превосходстве и власти, социальной и расовой. Украденный пудинг с заварным кремом, утверждал Оруэлл, "научил меня большему, чем я мог бы узнать из полудюжины социалистических брошюр". Это не значит, что его обвиняют в ловкости рук, в том, что он обработал ушедший материал таким образом, что его новообретенные политические взгляды оказались вплетены в него. Оруэлл видел то, что, как он говорит, он видел. Но знания, которые он приобрел, были ретроспективными. Как и в случае со многими событиями первой половины его жизни, потребовались годы размышлений и постоянный приток информации, которой он еще не обладал, прежде чем он смог найти в ней смысл.

Из Коломбо пароход SS Herefordshire отправился вверх по Иравади в Рангун, мимо высоких труб Бирманской нефтяной компании, где воздух стал серым и туманным от дыма, а золотой шпиль пагоды Шведагон резко возвышался на заднем плане. Стоит спросить, что девятнадцатилетний парень сделал из этого буйства новых впечатлений и что, если он вообще что-то думал, он мог найти в месте, которое должно было стать его домом по крайней мере на следующие пять лет. Естественно, семейная история давала один из видов путеводителя, но помимо мифов и легенд Лимузинов Бирма почти не существовала в популярной культуре: Стихотворение Киплинга "Мандалай" ("Вернись, британский солдат, / Вернись в Мандалай"), написанное еще в 1890 году; случайные упоминания в эстраде - ансамбль Гарри Тейта исполнял скетч, который зависел от преувеличенного произношения слова "Рангун"; странные упоминания в романах о том, что персонажи были "в Бирме"; вот и все. Но эффект от прибытия в Бирму на приезжающих англичан, как правило, был очень сильным. По удивительному совпадению, всего за месяц до прибытия Оруэлла в Рангун такое же путешествие по Ирравади совершил Сомерсет Моэм, писатель, которым Оруэлл очень восхищался и чья значительная тень нависла над "Бирманскими днями".